Под покровом небес - Пол Боулз Страница 43

— Вот так, — одобрительно сказал Порт, сжав ее руку. Он пробрался через только что сваленные в проходе груды тюков и вышел из автобуса посмотреть, весь ли их багаж уложен на крышу. Когда он забрался обратно, Кит по-прежнему пребывала все в той же позе.

Осложнений не возникло. Когда заработал мотор, Порт мельком взглянул в окно и увидел старика, стоящего рядом с другим, помоложе. Оба стояли близко к окнам и тоскливо заглядывали внутрь. «Как два ребенка, — подумал он, — которым не разрешили поехать со всей семьей на пикник».

Когда автобус тронулся, Кит села прямо и стала насвистывать. Порт тревожно толкнул ее локтем в бок.

— Все позади, — сказала она. — Надеюсь, ты не думаешь, что я собираюсь всю дорогу изображать больную? Не сходи с ума. До нас здесь никому дела нет. — Это было правдой. В автобусе стоял гул оживленной беседы; на них никто не обращал внимания.

На дороге почти сразу же стали попадаться ухабы. С каждым толчком Порт все ниже и ниже съезжал со своего сиденья. Заметив, что он не прилагает усилий, чтобы предотвратить сползание, Кит с расстановкой сказала:

— Хочешь оказаться на полу?

В ответ он сказал лишь: «Что?», и его голос прозвучал настолько странно, что она резко повернулась и попыталась заглянуть ему в лицо. Освещение было слишком тусклым. Она не смогла различить его выражение.

— Ты спишь? — спросила она его.

— Нет.

— Все в порядке? Тебе холодно? Почему бы тебе не набросить пиджак?

На этот раз он не ответил.

— Ну и мерзни, — сказала она, глядя на тонкий серп месяца за окном почти у самой земли.

Спустя какое-то время автобус начал медленный, тяжелый подъем. Из выхлопной трубы повалил густой дым; его едкость, вместе с настойчивым ревом тарахтящего мотора и усиливающимся холодом, вывели Кит из оцепенения, в которое она погрузилась. Очнувшись, она вгляделась в мутные очертания салона. У всех пассажиров был сонный вид; они скрючились в невероятных позах, с головой завернувшись в свои бурнусы, так что ни пальца, ни кончика носа не было видно. Легкое шевеление рядом заставило ее взглянуть на Порта, который съехал настолько низко, что лежал теперь, опираясь на поясницу. Она решила поднять его и энергично потрясла за плечо. В ответ он только глухо промычал.

— Сядь прямо, — сказала она, вновь принимаясь его трясти. — Ты сломаешь себе позвоночник.

На этот раз он простонал:

— О-о!

— Порт, ради всего святого, сядь прямо, — раздраженно сказала она и стала тянуть его за голову, надеясь приподнять достаточно высоко, чтобы дальше он мог выпрямиться без ее помощи.

— О, Господи! — пробормотал он и начал медленно вползать обратно на сиденье, — О, Господи! — повторил он, наконец усевшись. Сейчас, когда его голова была вровень с ее, до нее дошло, что у него стучат зубы.

— Ты простыл! — сказала она в бешенстве, хотя бесилась скорее на себя, а не на него. — Я же советовала тебе укрыться, а ты сидел как истукан и хоть бы хны!

Порт не ответил, он просто неподвижно сидел, в то время как его голова моталась из стороны в сторону, ударяясь о грудь при каждом толчке автобуса. Она потянулась и дернула за брошенный и придавленный им к сиденью пиджак, ухитрившись мало-помалу его вытащить. После чего накрыла им Порта, подоткнув со всех сторон несколькими недовольными движениями. На поверхности ее рассудка, на словах, она думала: «Он в своем репертуаре. Ушел в свою скорлупу и ни на что не реагирует, когда мне скучно и сна ни в одном глазу». Но порядок слов был экраном, скрывавшим за собой страх — страх, что он, чего доброго, действительно болен. Она вгляделась в продуваемую ветром пустоту за окном. Молодой месяц скрылся за острым краем земли. Здесь, в пустыне, даже еще больше, чем в море, ей показалось, что она находится на поверхности огромной доски, что горизонт — это край вселенной. Она представила себе планету квадратной формы где-нибудь высоко над землей, между землей и луной, на которую их каким-то чудом забросили. Свет там был бы таким же суровым и нереальным, как здесь, воздух — таким же сухим и упругим, а очертаниям пейзажа не хватало бы утешительной плавности земных изгибов, совсем как в этой необъятной стране. И там царила бы оглушительная тишина, оставляющая место только для свиста, с каким мимо проносился бы воздух. Она потрогала оконное стекло; то было холодным, как лед. Автобус подбрасывало и мотало из стороны в сторону по мере того, как он продолжал взбираться по плоскогорью.