Броненосец - Уильям Бойд Страница 43

— Лоример Блэк?

Она пришла — и стояла перед ним. На ней была просторная стеганая куртка и шарф ажурной вязки цвета овса, несколько раз обмотанный вокруг шеи. Ее волосы были другого цвета — темнее, чем в прошлый раз, почти баклажанного оттенка, или цвета темнейшей бычьей крови. В руках она держала нечто, похожее на отпечатанный сценарий. Лоример предложил ей свой табурет, и губы его сами собой расплылись в глупой улыбке.

— Вы ждали, — сказала она безо всяких извинений. — Значит, у вас были серьезные намерения.

— Да. Что вам заказать?

Он принес им обоим по капуччино и встал возле ее табурета, а она тем временем шарила в карманах, не находя сигарет. Сердце бешено колотилось у него в груди. Он молчал, ему достаточно было просто находиться рядом с ней, наслаждаться шансом рассматривать ее вблизи.

— У вас нет сигаретки? — спросила она.

Белые ровные зубы. Что же она сделала с волосами?

— Я не курю.

Едва заметная неправильность прикуса придавала ее красоте несколько задиристый вид, нижняя челюсть слегка выпирала вперед. Он предложил купить ей сигарет, но она отказалась:

— Ничего, переживу как-нибудь.

Сильные брови, невыщипанные, густые. Эти карие глаза.

— Итак, — проговорила она, поставив на стол кофейную чашку, — мистер Лоример Блэк.

Он спросил ее — из вежливости и просто чтобы как-то начать разговор, — чем она занималась, и она ответила, что только что была на читке пьесы своего приятеля.

— Откровенно говоря, дрянь, а не пьеса. У него таланта ни на грош.

Наконец-то она сняла куртку, и наконец-то он смог взглянуть — на сей раз внимательно — на ее грудь. Судя по приятным выпуклостям и вогнутостям, образованным пунцовым воротником «поло», груди ее были совершенного среднего размера, но, по-видимому, почти плоские, а не торчащие, — скорее половинки грейпфрута, чем сосновые шишки. Он был рад удовлетворить это свое атавистическое, но важное мужское любопытство и теперь снова полностью отдался созерцанию живой и светозарной красоты ее лица, все еще не в силах поверить в эту несказанную удачу; а она продолжала в пух и прах разносить никчемные претензии своего бездарного друга-драматурга.

— Так в чем же дело, Лоример Блэк? — спросила она вдруг изменившимся, более резким тоном. — Может, объясните, что все это значит?

— Однажды я увидел вас в такси, и мне показалось, что вы поразительно красивы, — стал он рассказывать все начистоту. — А несколько дней спустя я увидел вас в том ролике и подумал: «Это Судьба»…

— Судьба, — повторила она, скептично улыбаясь.

— А когда вы вошли в «Алькасар» в тот день, в обеденное время, я понял: мне нужно что-то делать. Мне нужно было познакомиться с вами.

— Иными словами, я вам нравлюсь — не так ли, Лоример Блэк?

Почему она все время повторяет его полное имя, словно оно ее забавляет?

— Думаю, да, — признался он. — Как бы то ни было, спасибо вам, что пришли.

— А ведь я — замужняя женщина, — продолжала она. — И вдобавок мне придется у кого-нибудь стрельнуть сигарету.

Все пятеро посетителей, пившие сейчас кофе в «Кафе Греко», курили, — так что у нее глаза разбежались от выбора. Толстуха со взлохмаченными соломенными волосами и ушами, утыканными сережками, поделилась с Флавией сигаретой, и та с довольным видом вернулась на свою табуретку. Лоример был рад еще раз оглядеть ее фигуру, отмечая рост, длину ног, размашистость походки и окидывая взглядом худощавое, почти мальчишеское тело. Практически идеально сложена, думал он, никаких придирок.

— Так что вам не повезло, Лоример Блэк, — продолжала она.

— Я заметил, вы не назвали себя счастливой замужней женщиной.

— Но это ведь само собой разумеется, разве нет?

— Правда?

— Я так полагаю. А вы, видимо, не женаты.

— Нет.

— Значит, в «свободном полете»?

— A-а. Уже нет.

— Так что же вы делаете в «Форте Надежном»? Наверное, смертельно скучная у вас жизнь.

— Я так называемый «специалист по оценке убытков».

— Оценка убытков… Человек, который «оценивает» убытки… — Флавия задумалась. — Это или очень здорово, или… чертовски жутко. — Сузив глаза, она пристально посмотрела на него. — Ваша работа делает людей счастливыми? Люди, которые что-то потеряли, приглашают вас, и вы все улаживаете, делаете все для того, чтобы им легче было перенести потерю?

— Ну, это не совсем так, я…

— Жизнь представляется им сломанной, и они приглашают вас, чтобы ее исправить?

— Не совсем так, — повторил он осторожно. Он никак не мог разобрать, что слышит в ее голосе — наивность или, напротив, злую иронию.

— Нет. Слишком хорошо звучит, чтоб быть правдой, я думаю.

Значит, ирония, решил Лоример. Глубокая ирония.

Он разглядывал ее, и она тоже смотрела ему прямо в глаза. Как нелепо, подумал он, быстро проанализировав свои чувства. Невероятно, но факт: он был бы счастлив сидеть так часами, просто разглядывая ее лицо. А еще он ощущал какую-то легкость, будто тело утратило всякую материальность; ему казалось, что он сделан из полистирола или из древесины бальзы. Она могла бы легчайшим ударом столкнуть его с места, одним щелчком выкинуть его из «Кафе Греко».

— М-м-м-м… — задумчиво протянула она. — Мне кажется, ты хочешь меня поцеловать.

— Да. Больше всего на свете.

— У тебя красивые губы, — заметила она. — И красивые усталые глаза.

Он подумал, нельзя ли ему нагнуться и припасть к ее губам своими.

— Может, я и позволила бы тебе поцеловать меня, — продолжала Флавия, — если бы ты удосужился побриться перед свиданием со мной.

— Жаль. — Какое никчемное слово, подумал он, разве оно способно выразить чудовищное сожаление, охватившее его.

— Ты когда-нибудь лжешь, Лоример Блэк?

— Да. А ты?

— А мне ты когда-нибудь лгал? За время нашего короткого знакомства?

— Нет. То есть да, но это была белая ложь, у меня были добрые…

— Мы знакомы всего пять минут, и ты уже успел наврать мне?

— Я и про это мог наврать.

Тут она рассмеялась.

— Извини, что опоздал, солнышко, — послышался у него за плечом мужской голос.

Лоример обернулся и увидел высокого мужчину, смуглого, как он сам, с модной растрепанной прической, лет на пять старше его самого. Лоример быстро оглядел его: темная щетина, длинные волнистые волосы, худое, красивое и умное — но недоброе — лицо.

— Лучше поздно, чем никогда, — сказала Флавия. — Хорошо, здесь оказался Лоример, мой старый приятель, а не то я бы со скуки умерла.