Нефтяная Венера - Александр Снегирев Страница 43

– Бесовская страна! – поджал губы отец Анатолий. – Борь, налей.

Выпили. Кто-то тронул меня за локоть. Оборачиваюсь: передо мной Маша с Соней. Под каблуками хрустит битое стекло.

Мрачный оживился:

– Девушки, простите мою навязчивость, у нас спор вышел. Скажите, откуда у России все эти проблемы?

– Какие? – уточнила Соня.

– Ну… эти. – От выпитого мрачный стал утрачивать ораторские качества. Он просто обвёл зал руками.

Из-под ног танцующей на столе парочки с грохотом упало блюдо с объедками. Ваня нервно посмотрел на меня. Я успокоил его жестом.

– Это оттого, что вовремя французам не сдались, – нашлась Маша, опередив Соню.

Такое впечатление, что сегодня все подготовились к политическим дискуссиям. У людей явно наболело. Присутствующие оживились. Даже порядком поддатый очкарик поднял голову и спросил:

– Что вы ска… ска-зали?

– Надо было французам сдаваться в 1812 году. Представляете, что бы тут теперь было? Парки, фуа-гра, Эйфелева башня, Монмартр. Как минимум вы бы имели французские паспорта.

– То есть ты считаешь, что во всём виноват Кутузов? – искренне удивилась Соня.

– Он в том числе, – с жаром ответила Маша.

– Если бы требовалось сдаться вам, я бы сдался, – с галантным нахальством отвесил мрачный.

– Я пленных не беру, – парировала Маша. Я посмотрел на неё новыми глазами. Скулы горят, вся завелась. Даже говорить стала без акцента. – Ладно, не сдались французам, судьба даёт вам второй шанс – немцы. Немцам точно надо было сдаваться. Немцы, конечно, не французы, но порядок бы навели…

– Это сто процентов! – неожиданно оживился азиатский студент школы ФСБ.

– Не перебивай, – одёрнул его мрачный. – Продолжайте, пожалуйста.

– Я уже всё сказала. Россия, как капризная невеста, отшивает хороших женихов. А потом и брать никто не захочет. Чего вы ждёте? Американцев? Китайцев?

– Китайцам нельзя сдаваться, они собачек едят! – волнуясь, сказал Ваня.

– Это корейцы собак едят!

– Я китайцев на хую вертел! – задиристо крикнул очкарик.

– Короче, проблемы все из-за того, что вы шансы не умеете использовать, – подытожила Маша, Мария-Летиция-Женевьева, серебряная медалистка Парижа по кикбоксингу среди подростков.

– На эту тему у меня одна мысль есть, – сказал студент школы ФСБ. – Я недавно засекреченный перевод Нострадамуса прочёл. Там написано, что в 2012 году Европу постигнет страшная катастрофа: землетрясения, наводнения, засухи. Половина Италии утонет, Испания погибнет из-за лесных пожаров! А ещё там будет война. Арабы начнут мочить белых. Полный хаос. А Москвы это не коснётся. И тогда европейцы ринутся к нам со своих разорённых территорий. Тут-то мы им и сдадимся! Сразу всем! И немцам, и французам, и даже прибалтам!

Мимо прошёл официант с подносом, уставленным бокалами.

– Мэтр! Вина дамам!

Маша взяла бокал.

– Я только итальянцам буду сдаваться, – хихикнул отец Анатолий.

Танцующий на столе мужчина оступился и грохнулся на пол.

– Олег, вы в порядке?! – хохоча, крикнула Ирина.

Олег невредим. Поднявшись на ноги, он отряхнулся, подал Ирине руку, и она спустилась к нему с относительной грациозностью.

– Мне кажется, что если сдаться французам, ничего не изменится… – робко возразил Ваня, возвращаясь к прерванному разговору. Все повернулись к нему как к человеку, который ворошит забытую и наскучившую тему.

– Как же не изменится, молодой человек? Они принесут нам свою культуру, опыт, традиции.

– Никто не сможет изменить Россию. Рос… – Ваня занервничал и стал путать буквы. – Роффия всех изменит… В Роффии все становятся руффкими…

Повисла тишина. Вокруг гул музыки и шум голосов, но нам кажется, что тишина.

– Ну и слава богу! – Все подняли рюмки и бокалы. Чокаются с Ваней. В его руке стаканчик сока.

– Слава России!

К нам протиснулась Лена и поманила меня пальцем.

– Вот, возьми, вам с Ваней к праздникам! – суёт мне что-то завёрнутое в рекламную страничку.

– Я его привёл не для того, чтобы… спасибо… просто… ну, ты понимаешь…

– Всё нормально. Он очень хорошо выглядит… как родители?

– Умерли.

– Извини…

– А твои?

– Нормально… ну, я побегу.

– Слушай… ты на праздники что делаешь? Можем повидаться…

– Я не в стране буду.

– О’кей…

Лена ушла. Я приоткрыл уголок свёртка: деньги. Сунул в карман. Мимо прошли давешние собеседники, волоча под руки интеллигента-очкарика.

– Слава России… – донёсся до меня его слабый возглас.

– Миша, хули вы пиздите? Вам отсыпаться надо.

– Грузи ко мне, я отвезу, – слышен голос азиата.

Возвращаюсь к Ване и сёстрам.

– Ну и объебосы! Нехило мозг пропарили! – с чувством сказала Соня, отпивая глоток воды.

– Может, пойдём уже?..

Выходим во влажную прохладу двора.

– Садитесь, довезём, – приглашает Соня.

– Это моя любимая песня, – ни к селу ни к городу говорит Ваня.

– Какая песня?

– «Калинка-малинка моя».

– А, эта, которая в фильме была…

Впереди строящиеся небоскрёбы. На одном из кранов пузырится и бурлит огромный триколор. На верхушке самого высокого небоскрёба – прожектор. Мощный белый луч шарит по небу. Прямо как я на даче… Только мой лучик был слабенький, а этот аж облака высвечивает. Как во время авианалёта. Охота же людям деньги тратить… А может, это не для эффекта сделано? Может, они там, в небоскрёбе, тоже хотят с Богом поговорить? Вложили деньги, чтобы повыше забраться, взяли мощный прожектор… Во все стороны на километры расходятся спящие жилые кварталы, а здесь, с высокой башни, жрецы без устали пытаются найти в небе хоть какой-то намёк… Хоть какую-то надежду…

У дома мы попрощались.

– Спасибо за вечер.

– Приходите к нам на день рождения! – зовёт Ваня.

– Точно! У вас же в конце декабря дни рождения, рядом, да?

– Вообще-то у меня послезавтра. То есть уже завтра, а… – начал я.

– А у меня послепослезавтра, то есть послезавтра, – подхватил Ваня.

– Придём.

Целуя Соню в щеку, я отозвал её в сторону.

– У нас секреты?! – крикнула Маша.

– Да нет, нет… – а Соне говорю тихо: – Слушай, зачем тебе антибиотики, это же вредно…