Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Олеся Градова Страница 43

…Я кричу и в крике просыпаюсь, я смотрю на простыни и вижу, что они в крови, трогаю тело и с ужасом понимаю, что оно изранено. Я пытаюсь понять, кто надругался надо мной… Понимаю, что я в чужой постели…

…Я просыпаюсь, вижу, что я дома, что это сон. Всего лишь сон, и у меня начались месячные. А женщинам в этот период снится всегда всякая нечисть…

…И вдруг я чувствую, как из меня хлынула слизь, и в этой слизи копошится маленький уродец, и у него четыре руки вместо двух. Я в ужасе отпрыгиваю и вновь просыпаюсь. Уже по-настоящему. И боюсь проснуться, ибо еще не знаю, станет ли пробуждение окончанием моего страшного сна…

Я пишу ему письмо, и перо-стилус дрожит в моей руке, когда я касаюсь букв на клавиатуре. «Дамир, мне страшно, мне приснился кошмар». «Малыш, ничего не бойся, я с тобой».

Мне становится тепло и хорошо, как ребенку, которого обнимает кто-то очень близкий, когда ему приснилось, что он падает с велосипеда и больно разбивает коленку.

Эпизод 27. Транс

Сегодня Азали была в ударе. Она приехала с острова Цейлон, черная и обветренная, отшлифованная, как камушек, намытый океанской волной. Она была наполнена вибрациями буддийской музыки и ритуальных храмовых песнопений, от нее словно отлетали молнии. Чуть выше линии, где шоколадные бедра были схвачены бисерным поясом, виднелась немного выцветшая временная татуировка, которую делают пляжные умельцы с помощью черной хны.

Она задавала темп, который мы, девушки хорошо за тридцать, обычно не выдерживали. Но сегодня она словно передавала нам свою энергию, и мы, неотрывно следя за ее движениями, чтобы не сбиться, увеличивали амплитуду раскачки бедрами и «площадкой» — нижней частью живота.

— Не останавливайтесь, вы должны войти в транс, и тогда уже не сможете остановиться, вы услышите свое тело, все ощущения уйдут вглубь, вы почувствуете собственную матку, как она пульсирует, наполняясь кровью.

Ее слова уже вводили в транс, и тело повторяло поистине шаманские движения, переходя в самозабвенную тряску и извивания. Уже почти в отключенном сознании я уловила, как одна композиция закончилась и зазвучал тот самый голос на электронных аккордах — «Дорога в Багдад»… Та самая музыка, которая звучала в доме моего Черного Принца, когда сатин становился шелком на его постели, а любой предмет мебели — в приспособление для наивысшего из наслаждений.

Мои руки коснулись низа живота, как бы придавая направление «маятнику» нижней чакры. Он входил в меня, Он заполнял каждую клетку моего тела, я чувствовала Его, мы сливались в единое целое, я умирала от этого чувства и возрождалась через секунду, я испытывала острое и нечеловеческое блаженство, возносящее меня в потоке транса на небеса. Не притронувшись ни к одной эрогенной зоне, я услышала внутри себя эти судороги, воплощающие оргазм.

Насыщение, словно от первого в жизни сексуального контакта, или действительно это был контакт с какими-то незримыми мне силами. Все словно растворились или перешли по ту сторону зеркальной стены танцевального зала, оставив меня наедине с мистическим партнером по экстазу.

Я упала на колени, и из уст моих вырвалось имя: «Дамир». Но он не ответил на призыв, моим партнером был не Дамир, и это я ощущала остро, как измену, с радостью и стыдом. Он был сильнее и сексуальнее, чем Дамир, Он обладал властью и повелевал, Он владел мною, как никто ранее. И я готова была идти за Ним, пока не остановилась музыка.

Эпизод 28. Нимфа

Диск в проигрывателе остановился. Он вышел на балкон. Потянуло ночью, свежестью, потом этот охлаждающийся сквозняк смешался с запахом его сигареты. Запах сигареты для меня, серьезно и давно подсевшей на никотин, упакованный в тонкие «раковые» палочки, всегда был сигналом к присоединению. Ночь, звезды, тонкая струйка дыма из его и моей сигареты. Я стою чуть позади него, в наспех накинутом мужском кимоно. Он — в полотенце вокруг бедер.

Я чувствую, что какой-то объект привлек его внимание, пытаюсь преломить, вроде подводного перископа, угол своего зрения, чтобы, оставшись незамеченной, отследить объект в соседнем окне. И странное дело, мне это почти удается.

На подоконнике, изящно и бесстрашно свесив одну ногу с двенадцатого этажа, сидела юная нимфа с бокалом и сигаретой. Ее обнаженная грудь чуть касалась второго, приподнятого колена. Одежды на нимфе не было. Она улыбалась и приглашающе махала ему рукой, и в жесте ее сквозило не только порочное, но и властное — она однозначно чувствовала себя хозяйкой этой ночи. Я ощущала его напряжение, как по электрическим сетям, связывающим нас, пробежало желание коснуться этой бесстыдно расположившейся между жизнью и смертью девы, ее играющей ступни, качающейся в такт несущейся из открытого окна музыки.

Его электрические импульсы прервались — в комнате обозначились две мужские фигуры. Один из парней обхватил ее за плечи и стащил с подоконника. Другой обхватил за бедра и уже через несколько минут мы наблюдали классический сексуальный акт на троих. В какой-то момент она взмахнула рукой, и я не смогла расшифровать этот жест — то ли «пока», то ли «ко мне»…

— Мне показалось, что вы знакомы?

— Да, я часто вижу ее. Веселая девчонка…Люблю изврат.

Моя душа наполнилась черной чудовищной ревностью, а тело — лихорадочным возбуждением. Смотреть или участвовать? Он не только не порицал порок, он давал индульгенцию как совокупляющейся троице, так и собственно извращению как таковому, и я внезапно почувствовала желание воспринять взмах ее руки как приглашение…

Мы занялись любовью, хотя он ненавидел это слово, так же, как я не хотела назвать это ничем иным. В эти «одиннадцать минут», вспоминая Коэльо, я стояла на коленках между двумя мужчинами, один из которых — увиденный мною силуэт в окне. Никогда ранее я не представляла иного мужчину, нежели мой партнер. Тем более в таком восхитительно порнографическом и откровенном варианте.

Эпизод 29. Снятие грехов

Иногда меня удивляла его откровенность. Мне казалось, что есть вещи, о которых мне не надо знать или еще не пришло время. Среди гипотез или вариантов ответов на мой внутренний вопрос были следующие:

— у него нет от меня секретов, и он по-детски наивно делится со мной всем, что занимает его мысли;

— он выставляет это напоказ, чтобы я получила больше информации и прониклась доверием;

— есть какой-то другой, скрытый смысл этой демонстрации, которого я пока не могу разгадать.

Так он познакомил меня со своими планами на завтра:

— Вечером я еду к Антону, мы будем работать всю ночь. Я должен обнулить карму.

Далее естественно, — ведь он уже привык к моему интересу к деталям, — следовал мой вопрос:

— Как это можно — обнулить карму?

— Есть некоторая пороговая граница, когда жизнь человека находится в опасности, если» удельный вес» грехов достигает этой отметки. Мне осталось совсем чуть-чуть, и это надо срочно сделать, иначе может случиться что угодно — могу заболеть, попасть под машину…