Сын Зевса - Любовь Воронкова Страница 43
Сын Зевса - Любовь Воронкова читать онлайн бесплатно
Но всем им, и линкестийцам тоже, пришлось покориться военной силе Филиппа, пришлось признать его царем. Правда, многие из них уже оценили силу объединенной Македонии, они богатели, грабя побежденные города. Но еще были живы те, которые не забывали о своей бедной, но гордой знатности, о своей неограниченной власти хотя и в нищей, но собственной вотчине. И Филипп знает: они воспользуются любым удобным моментом, чтобы вернуть эту власть и эту независимость.
«Только я этого момента не допущу, – думал Филипп, – нет, они этого не получат!»
Филипп улыбался. Но его единственный глаз остро и внимательно пробегал по лицам своих приближенных. Все были навеселе, шутили, смеялись. К кому бы ни обращался Филипп, все смотрели на него открыто и дружелюбно, все были его друзьями, товарищами, этерами, преданными своему царю.
И все-таки где-то здесь таилась угроза, как змея, которая спряталась за камнем и ждет момента, чтобы броситься и ужалить. Но где?
Филипп заметил, что около него, стараясь занять местечко поближе, все время оказывается молодой этер из знатной македонской фамилии Павсаний.
«Опять этот со своими жалобами, – с досадой подумал Филипп, – Аттал оскорбил его, Аттал обидел его… Так что ж мне теперь, ради этого мальчишки выгнать из Македонии моего родственника и полководца? Пора бы перестать лезть ко мне со своей чепухой!»
Филипп, избегая мрачного взгляда Павсания, отвернулся. И тотчас забыл о нем.
Но не прошло и пяти минут, как Филипп увидел, что Павсаний опять шагает рядом с ним.
«Вот привязался! – Филипп мысленно выругался. – Торчит перед глазами, как… не знаю кто!»
– Не надо омрачать праздника, Павсаний, – сказал он дружелюбно. – Ну можно ли из-за какой-то шутки, правда грубой шутки, – но ведь ты же знаешь Аттала! – так сильно огорчаться? Все уже давно забыли об этом. Забудь и ты.
– Никто не забыл, – с мрачным упорством возразил Павсаний, – надо мной смеются. Даже царица Клеопатра…
– Ты и к ней ходил с этим?
– Да, я просил…
– И что же она?
– То же, что все. Засмеялась.
– Ну вот видишь, никто этого не принимает всерьез.
– Поэтому я и жалуюсь, что моей обиды никто не принимает всерьез. И я еще раз требую, чтобы ты восстановил справедливость и наказал Аттала.
– Клянусь Зевсом, Павсаний, – нетерпеливо сказал Филипп, – я, кажется, многое сделал для тебя, чтобы загладить эту глупую выходку Аттала. Я приблизил тебя к себе, к своему двору. Неужто еще не довольно? Ты мало ценишь мои милости и чрезмерно мнишь о самом себе!
– Ты не накажешь Аттала, царь?
– Нет, я не сделаю этой глупости.
Филипп отвернулся и перестал замечать его.
Увидев царя с его роскошной свитой, с его знатными гостями, толпа тотчас собралась вокруг. Так они и шли все вместе к театру, среди песен, праздничной радости и веселья.
– Какое красное небо сегодня, – вдруг омрачившись, сказал Филипп. – Почему оно такое красное?
Они подошли к узкому проходу, ведущему в театр. Филипп обратился к своей свите:
– Проходите вперед, здесь тесно.
Гости и этеры царя прошли вперед. Рядом с Филиппом остались два Александра – его сын и его зять.
– А все-таки почему такое красное небо? – с внезапной тоской повторил Филипп. – Что оно предвещает?
– Вот что! – глухо сказал Павсаний, ударив царя кинжалом.
Филипп, хрипло и страшно вскрикнув, пошатнулся и упал.
Поднялись крики ужаса и смятения.
В то же мгновение Филипп, хрипло и страшно вскрикнув, пошатнулся, схватившись за грудь. Сквозь пальцы хлынула кровь.
Павсаний, бросив на пол окровавленный кинжал, убегал, расталкивая толпу.
Александр кинулся к отцу, но не успел поддержать его. Филипп упал. Поднялись крики ужаса и смятения. Стража гналась за Павсанием, который бежал, как-то странно извиваясь, чувствуя копья за своей спиной… Говорят, что на окраине города его ждали лошади и он мог бы спастись. Но, нечаянно споткнувшись, свалился, и копья стражников настигли его.
Филипп умер сразу.
Так окончил свою жизнь вождь эллинов, полководец и завоеватель Филипп, царь македонский.
Плач и вопли стояли над Эгами, сменив веселые клики свадебного торжества.
Олимпиада, бледная, с острым блеском в глазах, смотрела, как факелами, зажженными для пира, зажигают погребальный костер царя. И Александр увидел, что в этом пламени, отразившемся в ее глазах, светится жестокая усмешка победившей…
Александр отвернулся, ему показалось это злым наваждением. Она его мать и союзница, самая нежная мать и самая верная союзница. Можно ли допускать такие дурные мысли о ней?
Высокое бледное пламя погребального костра таяло в свете ясной вечерней зари. Полководцы Филиппа, его друзья и ровесники, бородатые воины стояли перед костром в тяжелом молчании. Трудно было осмыслить то, что произошло. Кто ожидал этого? А ведь было предсказание, было!
«Видишь, бык увенчан, конец близок, жертвоприноситель готов». Почему же они не задумались над этим? Почему не поняли? А теперь вот горит перед ними погребальный костер их царя Филиппа. Они любили его. Он был их военачальником, но был прост в обращении, вместе с ними сражался, за одним столом пировал.
И теперь вот они стоят у его погребального костра. Филиппа больше нет с ними. Они больше не услышат его смеха, его громкого голоса, его боевой команды… И не в бою он погиб. Его убили свои, македоняне, изменники.
Горе и ярость наполняли сердца. Полководцы молчали, но с одного взгляда понимали друг друга. Известно, кто сделал это, кто толкнул Павсания на преступление. Те, кому самим хотелось царствовать. Линкестийцы, у которых Филипп отнял их неограниченную власть и силой заставил подчиниться ему!
Александр стоял среди военачальников, рядом с Антипатром, другом его отца, другом его самого. Александр молчал. Только алые пятна на лице и на груди выдавали его волнение. Глаза были полны слез, но он не позволял им пролиться и крепко сжимал рот, чтобы скрыть дрожание по-мальчишески пухлой верхней губы.
Могилу Филиппу сделали обширной и прочной, чтобы умершему было спокойно в загробной жизни, чтобы никто не тревожил его, чтобы душа его имела надежное пристанище. Все, что могло ему понадобиться – драгоценные кратеры с лучшим вином, чеканные чаши, блюда с пищей, золотые светильники, – все заботливо собрали и положили в могилу. Даже банную скребницу не забыли положить. И конечно, принесли покойному царю его боевое снаряжение – панцирь, щит, меч, сариссу.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments