Лето 1969 - Элин Хильдебранд Страница 43

Блэр сидела в «Пустячке» за маленьким круглым кухонным столом, когда мать сказала, что выходит замуж за своего адвоката Дэвида Левина. Блэр не знала, как реагировать. С одной стороны, ей нравился Дэвид Левин, потому что он считал Блэр умной, постоянно спрашивал ее о столицах штатов (Франкфорт, Кентукки; Джуно, Аляска) и о порядке правления американских президентов (Закари Тейлор, Миллард Филлмор, Франклин Пирс). С другой стороны, она знала, что обязана хранить верность отцу, который умер совсем недавно. Блэр подумывала надуться или даже заплакать, но в итоге приняла новость радостно, и мать заметно расслабилась. «Ты единственный ребенок, о котором я беспокоилась, – сказала Кейт. – Кирби и Тигр слишком маленькие, чтобы понять».

Блэр надеялась, что после отъезда Кирби и Тигра «Пустячок» будет полностью принадлежать ей одной, но Кейт сообщила, что этим летом там живет мистер Кримминс с внуком.

– Внуком? – переспросила Блэр. – Ты имеешь в виду…

– Сына Лорейн. Его зовут Пикфорд. Пик.

– Сколько ему лет?

– Пятнадцать.

«Ну да, – подумала Блэр. – Лорейн сбежала примерно тогда же». Она хранила яркие воспоминания о Лорейн; когда-то давно та была ее няней, пекла восхитительное лимонное сахарное печенье и разрешала Блэр разбивать яйца. До сих пор помнилось, как Лорейн учила ее стучать яйцом о бортик миски, затем класть большие пальцы на края трещины и осторожно вскрывать яйцо, чтобы выпустить внутренности – слизистый белок и плотный желтый шарик желтка.

– А где сама Лорейн? – спросила Блэр, на что мать ответила:

– Никто не знает. Они с Пиком жили в коммуне в Калифорнии, а этой весной Пик проснулся – а она уехала.

– Бросила сына?

Блэр еще не вступила на собственный путь материнства, но понимала, насколько такой поступок отвратительный и противоестественный. С другой стороны, Лорейн с детства казалась печальной и испорченной и никак не поддавалась добросердечному воспитанию мистера Кримминса. Самой отличительной чертой Лорейн были ее длинные темные волосы. Занимаясь выпечкой, она закручивала их в толстый пучок, а выходя вечером на улицу, распускала. Блэр так и не знала, как няне удалось вырастить такую роскошную шевелюру. Еще Лорейн сделала татуировку в виде полосатого окуня на верхней части ступни. Татуировка восхищала Блэр, потому что, когда Лорейн шла, казалось, будто рыба плывет. Блэр не слышала, чтобы татуировки были у кого-то, кроме военных, и она подслушала, как бабушка говорила, будто татуировка – это позор. «Сразу видно, что у девочки нет матери», – сказала Экзальта. Лорейн постоянно встречалась с мужчинами в «Сундуке боцмана» и засиживалась так допоздна, что завтракать проскальзывала прямо в «Угольный камбуз». Ей не нравился пляж, но Экзальта разрешала няне пользоваться семейной тринадцатифутовой яхтой «Бостонский китобой». Лорейн рассказывала Блэр, что выходила на яхте одна, плыла по гавани до Покомо, а затем голой ложилась на нос судна. Эта деталь была настолько шокирующей, что и по сей день, вспоминая о Лорейн Кримминс, Блэр представляет ее распростертой на носу яхты, русалочьи волосы развеваются по воде.

Блэр проголодалась. Она так раздалась, что плюнула на диеты. Займется похудением после рождения детей. На кухне Блэр наливает чашку кофе, добавляет сливки и сахар, затем поджаривает португальский хлеб, намазывает его арахисовым маслом и сверху кладет нарезанный банан. «Остановись, – думает она, – это хороший завтрак». Но остановиться не может. Доев приготовленное, Блэр хватает жареного цыпленка, сдирает мясо с костей и слизывает жир с пальцев. Безупречные манеры, привитые ей Экзальтой и Кейт, исчезли; теперь она ест как животное. В морозилке Блэр находит покрытую кристаллами льда коробку мороженого «Бригамс». Коробка, очевидно, осталась с прошлого лета, ведь мороженое в семье любит только Тигр. Блэр съедает все, затем догоняется полной ложкой виноградного джема. Она обнаруживает треугольник французского бри из «Сейвенорса», следом съедает полкоробки черствых поджаренных тостов, вероятно, тоже оставшихся с прошлого лета.

Она слышит во дворе голоса. Решив, что пришли Экзальта с Джесси, Блэр спешит убрать со стола, а то кухня выглядит так, будто сюда забралась семья енотов, но тут через окно видит, что это мальчик, подросток с золотистыми волосами, в желтых плавках и с ожерельем из ракушек, сверкающих белизной на загорелой коже.

Блэр спешит открыть заднюю дверь.

– Доброе утро! – кричит она. – Пик? Приветствую! Я Блэр Уэйлен, старшая дочь Кейт.

Пик склоняет голову набок.

– О, привет-привет! Ты сестра Джесси?

Сестра Джесси, дочь Кейт, жена Ангуса, внучка Экзальты, мать двоих беспокойных существ внутри ее тела. В этот момент больше всего на свете Блэр желает, чтобы ее не определяли через других людей.

– Да, – отвечает она. – Приятно познакомиться.

– Взаимно, – говорит Пик. – Я собираюсь в город, нужно позвонить по таксофону. Хочешь со мной?

Блэр не планировала уходить из дома. Она уверена, мать и бабушка этого не одобрят, но идея отчего-то кажется привлекательной. Блэр только что проглотила половину содержимого холодильника, прогулка ей не помешает. А идея с телефоном-автоматом так и манит. Может, она попробует позвонить Ангусу. Во «Все средства хороши» есть телефон, но линия спаренная, а Блэр меньше всего хочется, чтобы кто-то подслушал ее разговор.

– С удовольствием, – соглашается она, – только сумочку возьму.

Блэр и Пик медленно идут по Фэйр-стрит в сторону Мэйн-стрит. Она аккуратно ступает по мощеному тротуару, а он придерживает ее за локоть, когда приходится сходить с бордюра.

– У тебя будут близнецы? – спрашивает Пик.

– Заметно, правда?

– Ты такая громадная! Хотя я как-то видел, как женщина рожала тройню.

– Ты… что?

– Помогал принимать роды у женщины с тройней. Моя мама дружит с акушеркой из калифорнийской коммуны, где мы жили.

Блэр теряет дар речи. Лорейн допустила – даже поощрила – Пика помогать при рождении детей? Она также отмечает, что парень говорит о матери в настоящем времени. Он что, в конце лета собирается вернуться в Калифорнию? Блэр страсть как хочется спросить о Лорейн, но она держит язык за зубами до самых таксофонов рядом с Нантакетской электрической компанией. Рядом никого нет, поэтому Блэр выбирает телефон в дальнем конце, а Пик тактично идет к аппарату, расположенному ближе к Мэйн-стрит.

Блэр открывает сумочку.

– Десятицентовик дать?

– Я звоню за счет принимающей стороны, – отвечает Пик, и Блэр на секунду задерживает на нем взгляд. У парня длинные выбеленные солнцем волосы серфингиста и удивительные льдисто-голубые глаза. Он и правда красивый мальчик.

Блэр узнает в его чертах Лорейн, и это похоже на встречу с кем-то давным-давно знакомым. В Пике есть что-то настолько близкое, что в ней вспыхивают покровительственные чувства.

– Ну ладно. Подожди меня, пойдем назад вместе.