На мотоциклах "Урал" вокруг света - Александр Синельник Страница 42

Сплошной песок. Какие просторы и какая свобода! Вот она, лучшая наша доля, мы предоставлены сами себе, а весь континент с севера на юг предстоит нам. Впереди бесконечность пустынного, застывшего песчаного океана. Знакомая картина, я это уже видел, когда мы шли на яхте «Тасмания» вдоль северной Африки в Средиземном море. Вспоминаю, как мы заходили в Тунис, и там нам представился случай познакомиться с Сахарой.

Ведь это было совсем недавно. Далее плавание продолжалось, и как-то раз штормовой ветер со стороны Алжира нанёс нам на крохотную палубу красноватый песок, прибавив хлопот с приборкой. Я всё время вглядывался в линию горизонта, надеясь разглядеть великую пустыню. Но там где сходятся два океана, трудно узреть границу между ними.

Только мы въехали во владения Африки и двинулись вдоль Красного моря прямо на юг, как она устроила нам взбучку. Что ж, это вполне справедливо с её стороны, к тому же, такие проявления любезной гостеприимности вполне характерны этой «Чёрной» владычицы.

Надвигалась песчаная буря. Самум. Мы начинали чувствовать её дыхание. Тысячи песчинок, поднимаемые сильным ветром, кололи лицо и руки. Песок проникал под одежду и сквозь гермошлем. По «Уралу-Туристу» с коляской, на котором ехали Володя Сайгаков и я, ударяли потоки ветра, и мотоцикл метался в стороны. Каково же было Сергею на его «Урале-соло», более лёгком и неустойчивом, со своими двумя колесами, в эти часы?

По асфальту, будто ручьи весенних разливов, струились и перемещались пески, образуя местами небольшие барханчики, которые мы едва успевали объезжать. Знакомились мы с бурей в пустыне впервые. Удивляли и настораживали её тяжелые непредсказуемые ритмы. Вой ветра заглушал шум двигателя, в этом вое как будто соединились чувства всех тех людей, кого поглотила пустыня, а таких — не счесть! Пустыня по облику своему мертва, поэтому тщательно хранит свои жертвы, сломленные многочисленными непреодолёнными тяготами.

Темнота надвигающейся ночи не позволяла разглядеть буйство стихии, и тем более увеличивала ощущение напряжённого движения песков вокруг, словно морских валов, с неумолимым натиском надвигающихся на одиноких путешественников. Это так сложно передать это словами, такое нужно увидеть и почувствовать самому, в реальности. Встречных машин были единицы, только лишь неотложные обстоятельства могут заставить араба отправиться в дорогу во время самума. Жители Сахары знают пустыню и умеют предчувствовать непогоду — это опыт, накопленный веками, нет — тысячелетиями.

Сделали остановку, Сергей произвёл обсервацию с навигационным прибором GPS, оказалось, что мы находились на 28 градусе северной широты. Слева, рядышком — воды Красного моря, неразличимые в этом буйстве летающего песка.

Было решено заночевать прямо в пустыне. Поставить палатку не представлялось возможным из-за сильного порывистого ветра, поэтому легли, тщательно укрывшись тентом от палатки, за мотоциклами, поставленными с наветренной стороны. Хоть какая-то защита от слепящего, колкого, всепроникающего песка.

Я долго не мог уснуть, многообразные мысли и новые ощущения переполняли моё сознание. Шум ветра и хлопающий тент не давали покоя. Со стороны наш лагерь, наверное, являл собою странное зрелище, а быстро перемещающийся песок вскоре замёл трёх усталых путников. Иногда до моего слуха доносился какой-то необычный шелест — посторонний звук в этой среде, а то вдруг слышались голоса и шум шагов. Я приподнял тент, но ничего не мог разглядеть.

Этот ночлег был нашим первым на земле древнего континента, и мы были здесь пока новичками. Пустыня шептала свои сказки, посвящая нас в свои тайны.

С первыми лучами солнца, благо буря ослабила свой напор, мы поспешили продолжить путешествие. До Хургады оставалось совсем немного, что-то около 200 км, там нас уже заждался наш оператор — четвёртый участник экспедиции.

Ветер немного стих, но воздух был по-прежнему тяжким. Было душно, а в каждом из нас чувствовалось раздражительность — это из-за плохого и неудобного сна. Вытолкали «Уралы» из песка на асфальтированную дорогу и началась утренняя неспокойная, нервозная езда.

Мы разогнались до 100 км/ч, не меньше, поочерёдно обгоняя друг друга. Но такие гонки, как правило, заканчиваются плачевно, особенно там, где превозносится тщеславие и безрассудство. Сейчас невозможно назвать и определить те душевные потрясения, которые навалились на нас в следующий миг этой сумасшедшей гонки: вижу, как вдруг руль «Урала-соло», на котором гнал мой брат Сергей, странным образом повело в сторону, мотоцикл потерял управление и рухнул на асфальт на скорости 120 км/ч. Сергей вцепился в руль, и сжавшись в комок, вместе с мотоциклом проскользил на дуге правым боком по асфальту. Остановился он только когда ударился о камни за обочиной, оставив на асфальте след длиною в 150 метров. Мы с Володей поспешили к Сергею.