Беглец - Алгебра Слова Страница 42

– Больше мне делать нечего. Не понял Мика ничего. А если понял, то боится. Меня! – Второму очень понравилось думать именно так. Мысленно он уже видел Мику исчезающим из мира эгрегоров. Второй решил обесточить Мику, и когда тот совсем обессилит, присвоить себе энергию великого эгрегора. Второй в мечтах уже чувствовал себя великим.

Если бы Первый знал, что собирался сделать Второй, то вряд ли одобрил. Но Второй не посвящал в свои планы Первого, увлекшись своей целью.

Второй методично стал обрабатывать Ребенка. А пока тот еще не был готов к совершению самого главного, Второй не побрезговал влиять на ситуацию сам.

Он с чудовищной скрупулезностью и осторожностью вошел в контакты с теми эгрегорами, которые находились в непосредственной близости от Нее и Семеныча. Расплачивался своей энергией.

И дело пошло…

Второй мешал их встречам, как мог. Семенычу кидал командировку за командировкой. Ей бросал кучу работы и семейные проблемы. Отключал сотовую связь в самый неподходящий момент…

События, вызывающие ревность и множество других негативных эмоций, выстраивались Вторым с легкостью.

Она и Семеныч не подводили. На каждое обстоятельство реагировали бурно и деятельно, не жалея слов и взаимных упреков. Словно провода искрились при соединении. Как маятник они друг друга били. По любому поводу и без повода. Ссоры случались одна глупее другой, и их острота не снижалась, и по накалу не уступала бурным примирениям.

Что тянуло их друг другу снова и снова – Второй не понимал.

Мика не вмешивался. Энергию терял медленно, но безостановочно.

Второй радостно подумал о том, что справится своими силами, и Ребенок, возможно и не понадобится, но…

* * *

Они сидели в машине.

– Семеныч, давай больше не будем ссориться? – в тысячный раз попросила Она. Семеныч целовал Ее и кивал. Недавно они в очередной раз «расстались», и не разговаривали дня три. А вечером Она ждала его около офиса. Когда автомобиль Семеныча вырулил со стоянки, Она вышла из темноты ему наперерез и встала посреди небольшой дороги.

Семенычу стоило только увидеть Ее, как забывались все жестокие и обидные слова, которые, они, не скупясь, бросали друг другу в ссорах.

– Понимаешь, – Она отодвинула его лицо. – Послушай же меня!

Но Семеныч не мог оторваться от Нее. Снова целовал и тянулся к Ней.

– Понимаю, – выдохнув, проговорил Семеныч. – Знаешь, как это плохо? Как мне при этом плохо?

– Ну вот скажи, кто был виноват в последней ссоре? – спросила Она шепотом, губами касаясь его губ. А Ее руки крепко сжимали его за шею. Ее тонкие пальцы незаметно проникали за воротник его рубашки. Без труда Ее ладонь уже опускалась до середины его спины, а другая беспрепятственно проникала в отверстия между пуговицами на рубашке и касалась его груди. Пальто и пиджак у Семеныча уже были незаметно как и кем распахнуты.

– Я, – рассмеялся Семеныч. Сейчас на самом деле ему казалось это невероятным: Она, такая милая и желанная, и он. Да разве могли они о чем-либо спорить? – Я не могу даже вспомнить причину.

– Это не смешно совсем, – ответила Она. – Если серьезно, я ее тоже озвучить не могу. Заметь, мы ругаемся при расставании. Вот надо разлучаться, и слово за слово, как мы уже наговорим гадостей. Как будто мы не можем спокойно разорваться. Без брызг и искр. Но, когда предстоит встреча, мы очень покладистые и смирные.

– Я всегда покладистый, – возразил Семеныч. – Это от тебя такие пожары.

– Семеныч! – шутливо оттолкнула Она его и тут же прильнула к нему обратно в легком пальто, под которым Семеныч ощущал соблазнительное женское тело.

– Хорошо. Я не думаю, что мы ссоримся по своей воле. Это необъяснимо происходит, помимо воли. Если все вспомнить, то почти ни одна ссора не имела под собой никакого основания, кроме, пожалуй, твоей горячности.

– Твоей!

– Нашей, – уточнил Семеныч. – Мы живем в физическом мире, где есть рамки, которые даже при большом желании перескочить не получится. В границах наших отношений лучше «бардака» не устраивать, а было бы неплохо осмотреться и подумать об их расширении или исчезновении. И вообще, мне иногда кажется, то, что с нами происходит, не является полностью следствием наших желаний или других естественных причин. Понятно?

– Ага, – Она склонила голову набок.

Точь-в-точь, как Катенок, когда либо не была согласна, но не хотела этого показывать, либо давала заведомо невыполнимые обещания. Этот жест у Катенка означал одно: «Да, да, да. Все, что хочешь, только давай скорее мириться». Семеныч про себя улыбнулся:

– Давай придумаем какой-нибудь пароль. Заклинания. Когда ссора начнет разгораться, один из нас сразу его произносит.

– Это меня устраивает, – согласилась Она. – Я придумаю. Вернее, ты уже их говорил мне. И эти фразы меня приводят в нормальное состояние. Моментально!

– Какие? – притворно удивился Семеныч. – Моментально?

– Ты их знаешь! – рука Ее нечаянно соскользнула вниз, на бедро Семеныча. – Ты не хочешь пересесть на заднее сиденье?

– Очень хочу, – Семеныч расстегнул Ее пальто. – Я не собираюсь больше с тобой ссориться. Никогда.

* * *

К немалому разочарованию Второго, их ссоры после этого разговора, действительно, стали реже и короче.

Мика отряхнулся, словно после небольшого падения. И вновь стал набирать мощь. От превосходящей силы которой, всем эгрегорам делалось не по себе.

Безумная любовь Семеныча соприкасалась с Ее безусловной любовью. И находиться порознь они долго не могли, а если и находились, то чувствовали друг друга не хуже эгрегоров – вне расстояния. Эту неподвластную никому тягу разорвать было невозможно.

Второй начинал злиться. Он решительно не понимал, что делает не так. Человеческая любовь оказалась выше его понимания.

– Отстань от них, – в который раз безнадежно предложил Первый.

– Это не я! – в запальчивости утверждал Второй. – Не я! Не отстану! Они как бельмо у меня на глазу!

– У тебя нет никакого глаза, – вздыхал Первый.

– Они мешают моему видению будущего. Будущего без всяких великих эгрегоров. Есть Хозяин, и достаточно с нас «богов», – твердо отвечал Второй.

Он чувствовал, что не может остановиться, пока не будет разорвана эта пара. Второй был готов к крайним мерам, как и им подготовленный к тому времени Ребенок…

* * *

Разум Ребенка был чист и не обременен лишним мусором. Для Второго такая светлая голова явилась благодатной почвой: он внушал мысли, показывал видения, вкладывал галлюцинации и приправлял твердой программой на разъединение Семеныча с Ней или, в крайнем случае, на уничтожение одного из них.

Ребенок стойко выдержал три недели кромешного ада в виде чудовищной головной боли, шума в ушах и мыслей, которые вертелись около Нее и Семеныча. Они постоянно снились в кошмарах, их голоса переливались наяву то в устрашающееся эхо, то в едва различимый пугающий шепот. Ребенок не знал, что происходит с ним…