Веселые истории про Антона Ильича (сборник) - Сергей и Дина Волсини Страница 42

– Тоша, привет, привет! Давай, заходи. У меня мало времени. Я не понял, чего ты так рано заявился? Мы же на вечер договаривались? – Геннадий Петрович помог другу раздеться.

– Ну-у! – оглядел он Антона Ильича со всех сторон. – Постройнел, помолодел! Ничего себе! Ты на каких водах лечился? Я тоже так хочу. Ты еще и с цветами?

Геннадий Петрович взял в руки букет.

– О-о! Роскошно! А чего ты так вырядился? При полном параде?! Постой, дай-ка я угадаю. Подожди, подожди, не говори ничего.

Геннадий Петрович театрально прикрыл глаза ладонью, задумался на мгновенье и воскликнул:

– Антон, ты решил сделать мне предложение?! Я угадал? Тоша, я тебя сразу огорчу. Несмотря на годы нашей дружбы, замуж я за тебя не пойду…

– Гена, прекрати, мне совсем не до шуток. Со мной тут такое случилось…

– Ты стал балианцем? И перешел в другую веру?

– Да нет.

– Влюбился в луноликую туземку?

– Гена, ну что такое говоришь.

– Давай, давай, располагайся. Чай на плите. Я собираюсь и убегаю. Хозяйничай сам.

– Гена, я встречался с Александрой, она мне такое устроила! Слова не дала сказать. Кричала. Закатила мне такую сцену!

– Ага, значит, все-таки сцену ревности?

– Я серьезно, Ген. Я так и не понял, что с ней случилось.

– Тоша, все это очень интересно. Я думал, ты мне про Бали будешь рассказывать. А ты уже и здесь успел напортачить? Все, мне действительно пора бежать. Нехорошо заставлять девушку ждать. Так что подробности вечером.

– Я подожду тебя здесь?

– Пожалуйста, – сказал Геннадий Петрович, надевая пальто. – С тебя ужин. Закажешь что-нибудь, ладно?

Геннадий Петрович уже взялся за ручку двери, как вдруг Антона Ильича осенила идея. Схватив букет, он вручил его другу и, грустно вздохнув, произнес:

– Эх! На, бери. Бери, бери. Не пропадать же добру.

Сидя в квартире друга, Антон Ильич попил чаю, пришел в себя и как-то успокоился. Произошедшее казалось ему теперь не таким уж страшным, как он подумал вначале. Вероятно, у Сашеньки что-то произошло, а может, сказалась накопившаяся усталость. Это он отдыхал, а она, наверное, трудилась без устали. В конце концов, ничего еще не потеряно, сказал себе Антон Ильич. Да и букет оказался кстати.

Геннадий Петрович вернулся домой в приподнятом настроении. Насвистывая, он уселся за стол и приготовился слушать:

– Ну давай. С самого начала. Я оставил тебя в аэропорту, ты сел в самолет, и… Что было дальше?

Антон Ильич стал рассказывать. Он поведал другу о Бали, о Лизе, об управляющем, о встрече с Линдой, о путешествии в Убуд и даже о своих странных снах. Геннадий Петрович хохотал от души, живо представляя себе друга в разных ситуациях, и просил его повторить по нескольку раз особенно смешные моменты. Говоря о Линде, Антон Ильич сказал:

– Я так и не понял, о каких деньгах она говорила. Кто-то украдет у меня деньги? Или что?

– Я думаю, она говорила образно.

– Это как?

– Знаешь, бывает, общаешься с девушкой, и у тебя в это время все удачно складывается – на работе подъем, клиенты идут, в общем, все отлично. У тебя же было такое?

– Было.

– А с другой встречаешься, и все в жизни валится. Дела не идут. Все, что раньше получалось легко и просто, вдруг становится сложным. Проблемы возникают из ниоткуда, на пустом месте. Вчера еще ты был такой гордый и самоуверенный, а сегодня чувствуешь себя полным неудачником.

Антон Ильич понимающе кивнул.

– Вот это и есть то, что имела в виду твоя Линда.

– То есть это должны быть какая-то женщина?

– А она тебе что сказала?

– Она сказала «есть кто-то, кто пользуется твоей энергией».

– Значит, не обязательно женщина.

– И еще, я совсем не понял, что значат ее слова про мать? Она сказала, что мать меня не отпускает.

– Правильно сказала. Я всегда тебе говорил, что ты маменькин сынок. Тебя твоя матушка, дать бог ей здоровья, с детства в ежовых рукавицах держала. И до сих пор держит.

– Ген, ну что ты такое говоришь? В детстве да, но сейчас?

– Да ты посмотри, как ты на ее звонки реагируешь. Бледнеешь весь, заикаешься. До тебя потом минут десять вообще не достучаться. Сидишь как истукан, ни на что не реагируешь. А если она что-то попросит, так ты вообще думать ни о чем другом не можешь. Разве не так?

– Так, – признал Антон Ильич нехотя и тут же парировал: – А ты разве не бросаешь все и не бежишь к своей матушке, когда ей что-то надо?

– Бегу.

– Ну вот!

– Что, вот?

– Я же не говорю, что ты маменькин сынок.

– Так я и сам это знаю!

Наконец они добрались до Александры. Лицо Геннадия Петровича посерьезнело. Несмотря на пламенные речи Антона Ильича, он не разделял оптимизма друга. А услышав о том, что произошло сегодня утром в его офисе, он сказал совершенно серьезно:

– Тоша, все это не шутки. Я советую тебе бросить все это, пока не поздно. И пока она не разгромила мне офис.

– Как это бросить?

– Прекратить встречаться.

– И что я ей скажу?

– Скажи, что период интенсивной терапии закончен, и у вас перерыв. На год. Через год она уже не вернется. Это я тебе обещаю.

– То есть как, на год? Я не могу.

– Почему не можешь?

– Ну не могу, и все тут…

– Тоша, я думал, у вас роман. А ты непонятно чем с ней все это время занимался.

– Мы беседовали.

– Беседовали! Я тебе сразу сказал, что это плохо кончится. Она тебя просто использует.

– Так я как раз и хотел сегодня расставить все точки над «й». Хотел признаться ей во всем.

– Тоша! Ты с ума сошел?

– Почему?

– Господь с тобой! Раньше надо было признаваться.

– Никогда не поздно сказать правду.

– Нет, Тоша, поздно. Поздно! Ты думаешь, она от радости кинется тебе на шею, когда все узнает? Да она сожрет тебя вместе с твоим букетом. Ты станешь для нее козлом, который обманом втерся в доверие и выведал все ее секреты. Так что не вздумай. Ни в коем случае!

И вообще, бросай все это. Иначе станет только хуже.

– Нет, я хочу разобраться.

– В чем тут разбираться?

– Я думаю, что у нее сложная ситуация…

– Тоша, полгода назад ты говорил то же самое. Ничего не поменялось.

– Да, но ею просто движут эмоции. Нельзя же из-за этого бросать человека. Сейчас она остынет, успокоится, наверняка извинится, и мы сможем поговорить спокойно.