Кошка Далай-Ламы. Чудесное спасение и удивительная судьба уличной кошки из трущоб Нью-Дели - Дэвид Майчи Страница 42

– Почему же оно столь велико, Ваше Святейшество?

Далай-лама наклонился вперед.

– Сила добродетели намного, намного больше силы негативности. И в мире нет большей добродетели, чем бодхичитта. Культивируя такое отношение к жизни, мы сосредоточиваемся на внутренних, а не на внешних качествах. Мы вспоминаем о благополучии других, перестаем думать только о себе. Перспектива становится панорамной и более не ограничивается только нашим ближайшим будущим в этой жизни. Подобный подход идет вразрез с нашими обычными мыслями. Мы направляем наш разум по совершенно иной, очень мощной траектории.

– Вы сказали, что каждый день предоставляет нам массу возможностей для бодхичитты…

Его Святейшество кивнул.

– Каждый раз, когда мы делаем что-то полезное для других, пусть даже самое малое и ожидаемое, делать это можно с мыслью: «Этот акт любви и доброты помогает мне достичь просветления и освободить всех живых существ». Каждое проявление щедрости – будь то пожертвование или пища для бездомного кота – может сопровождаться той же мыслью.

В этот момент я широко зевнула. Далай-лама и королева рассмеялись.

Посмотрев в мои сапфировые глаза, королева сказала:

– А ведь люди и другие существа появляются в нашей жизни в силу закона кармы, не так ли?

Его Святейшество кивнул.

– Если связь очень сильна, то одно и то же существо может возвращаться вновь и вновь.

– Некоторые считают произнесение мантр ради блага животных глупостью…

– Нет, это не глупость, – покачал головой Его Святейшество. – Это очень полезно. Мы создаем – как бы точнее выразиться? – позитивный кармический отпечаток на ментальном континууме существа. И отпечаток этот может проявиться, когда в будущем сложатся необходимые условия. В священных писаниях есть рассказы о том, как медитирующие произносили мантры для птиц. В будущих жизнях птицы обрели дхарму и смогли достичь просветления.

– Значит, у маленького Снежного Барса сложатся очень, очень позитивные кармические отпечатки?

– Вне всякого сомнения! – просиял Его Святейшество.

И тогда королева сказала нечто необычное. Вспоминая ее слова, я понимаю, что они были очень необычными.

– Если у нее когда-нибудь будут котята, – прошептала она, – для меня было бы большой честью разделить кров с одним из них.

Его Святейшество сложил ладони и приложил руки к сердцу.

– Очень хорошо! – сказал он.

– Я говорю серьезно!

Далай-лама с безграничной доброжелательностью заглянул в глаза королевы.

– Я запомню это.

Через несколько дней я, как обычно, направилась в кабинет помощников Далай-ламы. Телефоны молчали, почту еще не доставили. Поскольку работы не было, Чогьял решил приготовить чай. Госпожа Тринчи побаловала всех домашним шотландским печеньем, и не воздать ему должное было бы непростительно.

– Доброе утро, КЕС, – поприветствовал меня Чогьял, когда я потерлась об его ноги. Он наклонился и погладил меня.

Тенцин откинулся на спинку стула.

– Как долго она уже живет с нами?

– Может быть, год? – пожал плечами Чогьял.

– Дольше.

– Она появилась раньше, чем Кай-Кай.

– Задолго до Кай-Кай. – Тенцин осторожно откусил печенье, чтобы не посыпались крошки. – По-моему, как раз в то время, когда к нам приезжал профессор из Оксфорда…

– Я скажу тебе точно. – Чогьял повернулся к компьютеру и вызвал календарь. – Помнишь? Это было в тот день, когда Его Святейшество вернулся из Америки.

– Точно!

– То есть тринадцать, четырнадцать… шестнадцать месяцев назад!

– Так давно!

– Время скоротечно, – напомнил ему Чогьял, щелкнув пальцами.

– Надо же…

– А почему ты спросил?

– Я просто подумал, что она уже не котенок. Когда ей делали прививки, нам предложили ее кастрировать. И вшить специальный микрочип.

– Я запишу, что нужно поговорить с ветеринаром, – Чогьял вписал очередной пункт в список дел. – В пятницу у меня будет время, чтобы съездить в клинику.

В пятницу я сидела на коленях у Чогьяла на заднем сиденье машины Далай-ламы, и водитель – чем меньше мы о нем говорим, тем лучше! – вез нас из Джоканга в современную ветеринарную клинику в Дхарамсале. Клетки, переноски и другие нецивилизованные средства были лишними. В конце концов, я – кошка Его Святейшества. По дороге с холма я с интересом рассматривала незнакомую местность. Мои усы топорщились от любопытства. Успокаивать нужно было не меня, а Чогьяла. Он нервно прижимал меня к себе, непрерывно бормоча мантры.

Ветеринаром был доктор Уилкинсон, высокий, сухой австралиец. Он поставил меня на стол, заставил открыть рот, посветил фонариком в уши и подверг меня не самой приятной процедуре измерения температуры.

– Как-то мы забыли о течении времени, – сказал Чогьял. – Кошка живет с нами дольше, чем нам казалось.

– Она в прекрасной форме, – успокоил его ветеринар. – И это главное! Со времени последнего осмотра она сбросила вес. Шерсть в прекрасном состоянии.

– Нам нужно ее чипировать. И кастрировать.

– Микрочип, – сказал доктор Уилкинсон, массируя мне животик, – прекрасная идея! Люди постоянно приносят потерявшихся животных, а мы не знаем, как связаться с их хозяевами. Это ужасно!

Он помолчал и добавил:

– Но с кастрацией придется повременить.

Чогьял нахмурился.

– Мы не думали…

– Шесть недель, может быть, месяц.

Ветеринар многозначительно посмотрел на Чогьяла.

Чогьял все еще не понимал, в чем дело.

– У вас нет свободного времени.

Доктор Уилкинсон с улыбкой покачал головой.

– Немного поздно для кастрации, парень, – сказал он. – Кошка Его Святейшества будет матерью.

– Как мы их назовем? – спросил водитель, когда по дороге домой Чогьял сообщил ему новости.

Чогьял пожал плечами. У него и без того хватало забот – нужно было сообщить эту новость Его Святейшеству.

– Мауси-Дунами? – предложил водитель.