Flutter. Круто, блин. Хроники одного тренинга - Наташа Маркович Страница 42

— Давайте вечером встречаться, — говорит Антон.

«Нет! — мысленно ору я. — Только не сегодня вечером. У меня Артем в командировку приезжает всего на сутки».

— Я не могу, — говорит Дима. — У меня переговоры допоздна.

— Ау меня свидание, — растерянно говорит Сима.

— А у меня спорт, — говорит еще пара человек.

— А у меня работы куча. И так далее.

— А у меня жена подумает, что я опять сбежал, — вносит разнообразие Саша.

В результате переговоров договариваемся на одиннадцать вечера. Раньше не выходит. И встречаемся где-то чуть ли не в Бутово, у Севы с Машей. Чтобы Диме быстрее с переговоров добраться из-за города.

— Ну что это такое? — расстраиваюсь я после собрания.

Все разошлись, а мы с капитанами остались на производственное совещание.

— Что? — спрашивают капитаны.

— У меня Артем прилетает в восемь вечера. Завтра с утра уезжает по делам, а вечером в восемь же обратно.

— Вот это да! — произносит Вера за всех. Масштаб моей трагедии им понятен. О сложностях в наших с Артемом взаимоотношениях капитаны, естественно, осведомлены.

Может, мне не ходить на собрание, думаю я. Мне вообще-то не обязательно это делать. Я хожу, просто из усердия — все-таки это моя первая программа здесь. И навыки опять же восстанавливаю. И потом мне ужасно все всегда интересно. Кроме того, собрания — мое самое сильное место, если что, смогу разрулить ситуацию. В общем-то можно этого и не делать, конечно.

— Может, тебе не ходить на собрание? — спрашивает Антон. — Тебе же не обязательно это делать.

— Не обязательно. Только это собрание очень важное.

— Они все важные.

— Ну да, — я размышляю вслух. — Но бывают штатные ситуации, а бывают экстраординарные. Тем более я же и взяла эту Анжелу в Игру вопреки здравому смыслу. Я подумаю еще, но вряд ли откажусь. Я могу быть полезной на собрании, понимаешь?

— Понимаю.

Не видать мне Артема как своих ушей. Фу, блин! Что мне, больше всех надо? Видать, да.

Очень уж я правильная бываю. Все мир спасаю. А он меня просил об этом, мир? — думаю я порой.

Иногда я страшно жалею, что не стала алкоголиком. Не сложилось. Возможно, причина в том, что мне страшно неприятно глотать всю эту алкогольную продукцию. Даже вино. Более-менее лояльно отношусь только к пиву. Такой вот у меня плебейский вкус.

Мой любимый писатель — Довлатов. Деструктивный алкоголик и страшно нецелостный тип. Смятенная и благородная душа. Чарльз Буковский мне тоже дорог. У него между тем в голове сплошной секс, виски и большие белые пузыри, а в каждой строчке грязный мат и экскременты. Из поэтов предпочитаю Григорьева. Некоторые стихотворения помню наизусть, хотя, в отличие от Лермонтова, учить их было необязательно. Мое любимое:

«Девочка красивая лежит в кустах нагой.

Другой бы изнасиловал, а я лишь пнул ногой».

Вот как это все объяснить, какими темными областями моего мышления?

А была бы я алкашом, ничего и не нужно было бы объяснять. Л бы сутра пила, а весь оставшийся день медитировала. Поскольку я была бы конченой личностью, то особо никуда не стремилась бы. Ко мне приходили бы мои друзья-собутыльники с пол-литрой, такие же ослепительно благородные бессребреники, как и я, интеллектуалы, презирающие условности этого страшного материального мира.

В конце концов я достигла бы духовного совершенства и погрузилась бы в нирвану. Другой вариант — написала бы что-нибудь невообразимо талантливое, как вышеперечисленные господа. А так, когда ты весь такой гармоничный, целостный, целеустремленный и успешный, чего писать? Где духовные или хотя бы физические страдания? Где метания и поиск? Безнадега какая-то! Нужна хотя бы несчастная любовь.

Слава богу, хоть этого у меня в избытке. Да и насчет целостности я погорячилась. Колбасит меня изо дня в день не меньше, чем игроков. Наверно, мой душевный тремор им передается. Остается надеяться, что он приносит им какую-то пользу. Жизненный тонус, например.

Кстати, моя любимая группа — «Крематорий». Персонажи их песен — аутсайдер, нищий и злой, безобразная Эльза, маленькая девочка со взглядом волчицы, Хабибулин, у которого на гениталиях выскочил прыщ… И прочие веселые ребята.

В восемь я встречаю Артема, радостно целую и везу домой.

— Ты только не обижайся, — начинаю я, едва отъехав от аэропорта, — я тебя дома высажу и уеду.

— Куда?!

— На собрание.

— На какое еще собрание ночью? Ты что, с ума сошла?

— Ну у нас экстренная ситуация. ЧП.

— Я фигею. У них экстренная ситуация. У тебя как с головой, девушка?

— Нормально.

— Не похоже. Опять ерундой занимаешься.

— Ну конечно, — начинаю злиться я, — если человек занимается чем-то новым и непривычным лично для тебя, значит, у него с головой беда. Лучше сидеть всю жизнь на одном месте и ничего не изобретать!

— Е-мое, прогрессор.

— Да. А ты вообще не рассуждай, о чем не знаешь. Ты там не был.

— Видимо, придется сходить.

— Ой, Артем, сходи, пожалуйста, на тренинг! Очень тебя прошу. У нас отношения будут по-другому строиться.

— Этого-то я и боюсь.

— Да не бойся, я сама боюсь.

Я и вправду боюсь. Вообще-то я рискую больше, чем он. Он после тренинга может легко определиться со своим глобальным жизненным курсом и очень целеустремленно начать по нему двигаться. Может статься, что я в его курс не вписываюсь. Вторая беда — начнет отношения честные и целостные строить. Тоже чревато. Тогда уже никакие мои капризы не пройдут, у меня будет и дома персональный тренер.

С другой стороны, чего тянуть? Лучше раньше всю правду узнать, чем позже. Как говорит Глеб: «За все приходиться платить. Лучше раньше, чем позже и с процентами»

— Когда это ваше безумное мероприятие?

— Я уточню расписание.

Я высаживаю его и улетаю. Попыталась поцеловать, но он не дался. Обиделся. На обиженных воду возят, вообще-то. Я на такие манипуляции не покупаюсь.

На уровне поведения. А внутри все равно кошки скребут.

Тяжелое собрание вышло.

Сначала обсудили простые вопросы. Выяснили, кто и чем Свете может помочь в новом бизнесе, взяли обещание с Миши, что его мама выздоровеет на этой неделе, наехали на Бокова за то, что он мало по работе продвинулся, и так далее.

Потом довольно долго разбирались с общественным проектом. Каждый отчитывался — выполнил ли он прошлое обещание, а если нет, то какого этого самого, собственно.