Звезды, души и облака - Татьяна Шипошина Страница 42
Звезды, души и облака - Татьяна Шипошина читать онлайн бесплатно
У меня не было слов. Не то, что слов. Даже не было эмоций. Я машинально собирала в чехол свой тонометр. Дура я, дура. Правда, дура.
— Три-четыре кило Тамарка забирает, кладовщица. Кому что дать, из начальства, это Тамарка делит. Остальное — наше. Но нам, кухонным, совсем немного перепадает.
— Но перепадает?
— Конечно. Это я тебе только по мясу рассказала. И по маслу — так же, и по сахару. Тамарка, может, и выдаст правильно, если комиссия. А потом придёт, и всё, что ей надо, заберёт обратно. Ведь ни одна комиссия не может сидеть на кухне круглые сутки.
— Господи, да как же это…
— Это так, Наталья, я не вру. И, по-моему, там ещё химия идёт. Прямо от меню. Ты попробуй, посмотри меню. Подробнее посмотри. А то мы иногда готовим вообще без меню.
— Зачем ты мне всё это говоришь, Люда? Почему?
— Потому, что ты брать перестала. У тебя сил хватило с этим делом завязать. Мы же видим всё. А у меня не хватает сил. Нет, не хватает у меня сил — ни от любовников отказаться, ни от мяса.
И тут она засмеялась.
— Мне любовников кормить надо!
— Нет, Люда, постой. Если я их поймаю, ты свои слова подтвердишь?
— Ты их не поймаешь. А если и поймаешь, то они — вывернутся, а тебя — подставят. Что, тебя подставить не за что?
— Есть. Меня, по медицине моей, вообще подставить легко. Я могу на каждом шагу залететь. Или на дезрежи-ме, или на вшах, или на прививках Я уже об этом думала.
— Вот-вот, подумай. Я тебе потому рассказала, чтобы ты не извинялась так сильно. Перед Любой нашей, перед «шефой», тем более. Она, потом, знаешь, как смеялась…
— И директору рассказала.
Рассказала. Но ты имей в виду, что директриса наша — всё и так знает, и без «шефы». И всё сама держит в руках. Она знает, сколько мяса, и какого, идёт на стол. И директриса Тамарку не даст тронуть, никому.
— Да…
— Так что, лучше ты успокойся, Наталья Петровна. Что сделаешь! Все воруют! Не своруешь — с голоду помрёшь. Разве на нашу зарплату можно прожить? Вот и воруем. Каждый — на своём месте, ровно столько, сколько по должности положено. Кому больше, кому меньше…
— Люда, но ведь от детей! От сирот!
— А если я домой ничего не принесу, то мой сын сиротой станет! И все мы так, учти. Думаешь, Светка против них пойдёт? Кто её, пьяницу такую, на работу возьмёт? Куда её можно взять? Может, её потому и держат, что она ни пикнет никому, и ничего.
— Ну ладно, от такой зарплаты… От всей этой жизни… Куда нам деваться… А те, кто выше стоят? У них что, тоже — на хлеб не хватает?
— А я про них не знаю. Я тебе что сказала, то сказала. А им — Бог судья. Я ведь тоже крещённая. Поэтому я и пришла к тебе. Мне стыдно…
— Да, нам всем — Бог судья. Уж не знаю, что тебе и сказать. Спасибо, что ли?
— А ничего не говорите, Наталья Петровна. Я пошла.
В дверях Люда обернулась и сказала:
— Не хотела я этого говорить… Да ладно! Вы с санитаркой вашей… с Надеждой… Вы поосторожней с ней… Она и нашим, и вашим….
— Ну, уж это ты брось! — оборвала я Люду. — Это ты брось, слышишь!
— Как хотите, — сказала Люда. — Я пошла.
Люба ушла, а я ещё долго сидела, не в силах двинуться с места. Потом я поднялась, и пошла в столовую.
Обед был в самом разгаре. В столовой стоял весёлый шум, гомон детских голосов. Я постояла в дверях столовой, не успевая кивать головой и говорить всем: «Здрась…»
Как я их люблю! Честное слово как я люблю эту столовую, и всех, кто сейчас в ней!
«Господи, помилуй нас всех, сидящих и стоящих в этой столовой! Помилуй всех сирот, находящихся здесь!
Матушка Богородица, будь им матерью, не отдай их на поругание, сохрани их в этой жестокой жизни, ломающей не только слабых, но и сильных.
А всех тех, кто издевается над сиротами, всех, кто ворует от них — накажи, матушка. Ибо видно всё оттуда, с высоких небес. Кто сколько ворует, кто почему ворует. И помилуй нас всех, Матушка. Помилуй. Не забирай от нас покрова твоего…
И меня, грешную, помилуй. Вразуми меня, Матушка, как мне теперь быть, как поступать. Избавь меня от моей поганой трусости. Дай мне мудрости, хоть чуть-чуть. А то ведь — я дура, полная дура…»
— Добрый день, Наталья Петровна. Вы уже обедали? — это «старшая», и завуч, Ольга Сергеевна.
— Нет.
— Идёмте, идёмте.
— Да, конечно.
Гуляш на столах — максимально нейтрален. Огромное количество подливки из пережаренной муки. Мяса — понятно, сколько. Мало мяса. Но приготовлено приличнее, чем вчера. Люда готовит, вообще, лучше Светы.
А, может, у неё продуктов меньше забирают. Уж я теперь не знаю, где правда.
— Как там Протока? — спрашивает «старшая».
— Нормально.
Ко мне сегодня Елизавета Васильевна подходила. Давай, Наталья, с психиатром созванивайся, да будем Протоку на лечение отправлять. Директор в курсе.
— От него и учителя все плачут, — поддакнула Ольга Сергеевна. — Вроде он и успевает, на троечки, но поведение…
Тихая такая женщина у нас, эта Ольга Сергеевна. Тихая и неприметная, как тень. Или как эхо. То ли есть, то ли нет…
Директорское эхо.
— Что, все плачут? Все учителя? — спросила я.
— Да нет, не все. Большинство, — Ольга Сергеевна уткнулась в тарелку..
— Давай, Наталья, давай, — повторила «старшая». Завтра на пятиминутке соберёмся, и всё обговорим.
— Ладно.
Я опрокинула в себя компот, хотя мои коллеги только приступили ко второму. Почему-то сидеть за обедом мне было трудно, просто — невыносимо.
Кости, кости в холодильнике. Кости — вчерашние, а, может, и позавчерашние… Неужели правда? Неужели можно додуматься до такого?
— Побегу в изолятор, — сказала я и выскочила из кухни. Не через столовую, а через второй выход, для кухонных.
Скорее, скорее на воздух. Всё, не могу больше. Ух!
Ух! На улице уже весна, настоящая весна. Хочется расправить плечи, раскинуть руки и, — полететь. Полететь, полететь без оглядки…
«Господи, помилуй меня, грешную…»
Голова Тохи, замотанная бинтами, выглядывает в форточку изолятора.
— Тоха, а ну-ка, засунься! — кричу я со двора.
— Наталья Петровна, так ведь весна!
— Я тебе дам, весна! Голова ещё и не думает заживать!
— Уже не болит! — и Тоха постучал по бинтам.
— Я тебе дам, не болит! Ну-ка, засунься!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments