Тишина - Питер Хег Страница 42
Тишина - Питер Хег читать онлайн бесплатно
Каспер услышал, как система молодого человека дрогнула, внезапно проникнувшись доверием. Услышал, как она расширяется, понемногу оттаивая.
— У меня никогда не было телевизора, — сказал Франц. — Да я и с женщиной-то никогда не жил. По-настоящему.
Каспер услышал, как молодой человек краснеет, — звук крови, покалывающей поверхность кожи. Он отвернулся, не желая смущать своего спутника. Между ними возникало все больше доверия, звучащего в фа-мажоре.
— Ты работаешь на сестер, — сказал Каспер.
— Я их водитель. Настолько, насколько успеваю. Чего мы ждем?
— Я слышу девочку. Иногда я слышу людей иначе, чем физические звуки. Я жду нужного момента.
Каспер закрыл глаза.
— Давай помолимся, — сказал он. — Несколько минут.
Франц Фибер поставил иконку Девы Марии перед ручкой переключения передач, должно быть, он прихватил иконку с собой из «ягуара». Он зажег перед ней плавающую свечку. Оба закрыли глаза.
Словами, которые пришли на ум, стали «Дай мне, пожалуйста, чистое сердце», это была излюбленная молитва святой Катарины Сиенской, прожившей всего тридцать три года, как и Спаситель. Каспер уже пережил их обоих на девять лет — можно ли требовать большего?
Молитва принесла с собой воспоминание. Каспер вспомнил, как однажды в детстве он заснул в «вангарде» между отцом и матерью. В те дни, когда они переезжали на другую площадку, они никогда не выезжали на новое место раньше полуночи. Он проснулся в тот момент, когда отец выносил его из машины на улицу. Он взглянул в лицо Максимилиана и увидел десятилетнюю усталость. Усталость от того, что сначала надо было работать полный рабочий день и одновременно учиться в гимназии, потом учиться на юридическом, и учиться блестяще, — а после всего этого не суметь уговорить жену оставить цирк и всю жизнь разрываться между двумя мирами: миром буржуазии и миром цирковых артистов.
— Я могу идти сам, — сказал тогда Каспер.
Максимилиан осторожно положил его в кровать. Стояло лето. В вагончике был слышен нежный звук, напоминающий звук потрескивающего на морозе стекла, — это потрескивал лак на деревянных поверхностях. Отец подоткнул ему одеяло и сел на кровать.
— Когда я был маленьким, — сказал он, — мы ездили на телегах, и работа у нас была тяжелая. Мне, наверное, было лет семь или восемь, как тебе сейчас, и я помню, как меня будили по ночам, когда мы подъезжали к дому. Знаешь сказки про людей, которые что-нибудь обещают феям, лишь бы только у них родился ребеночек. Так вот, я тогда себе кое-что пообещал. Я пообещал, что, если у меня будет ребенок и он будет засыпать, пока мы еще не добрались до места, я всегда буду относить его в постель на руках.
Максимилиан встал. Каспер видел его так, как будто он стоял рядом с ним, и это было не тридцать пять лет назад — это было сейчас. Это Бах и хотел сказать своим «Actus Tragicus», об этом и музыка, и текст: «Время Всевышней — лучшее время», не существует прошлого, только настоящее.
Он прислушался. Казалось, вселенная колеблется в нерешительности. Ничего не поделаешь, нельзя требовать у Всевышней спасения.
— Стине, — спросил Фибер, — откуда ты ее знаешь?
Он мог бы отмахнуться, мог бы все отрицать, мог бы вообще ничего не ответить. Но он с удивлением услышал самого себя, говорящего правду. Один из возможных вариантов правды.
— Она вышла из моря, — сказал он.
Как-то раз он сидел на ступеньках вагончика, было три часа дня. Сентябрь в тот год был теплым. Он пытался побороть приступ какого-то кроманьонского похмелья при помощи симфоний Гайдна. Они гораздо эффективнее, чем симфонии Моцарта, выводили из организма вредные вещества, может быть, из-за хирургического воздействия рожков, может быть, из-за неожиданных эффектов, а может быть, из-за способности Гайдна создавать интерференции, заставляющие инструменты звучать как нечто неизвестное, ниспосланное Богом — из другого, лучшего и менее алкоголизированного мира.
В море показался тюлень.
Тюлень встал на ноги — оказалось, что это аквалангист. Он побрел к берегу, двигаясь спиной вперед, на мелководье он снял ласты, повернулся и выбрался на берег. Сбросив баллоны, он расстегнул гидрокостюм — это была женщина. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, куда попала.
Каспер встал и пошел ей навстречу. У Экхарта где-то написано, что пусть даже нас вознесли на седьмое небо, но если нам встретится заблудившийся путник, мы должны тотчас прийти ему на помощь.
— У берега, — объяснила она, — очень сильное течение. Судно сопровождения стоит напротив Рунгстед Хаун.
— Вы оказались на несколько километров южнее, — сказал он. — Ваш жених на судне сопровождения, должно быть, льет слезы. Но на машине я довезу вас туда за несколько минут.
Она посмотрела на него. Как будто хотела определить его молекулярную массу.
— Доберусь на автобусе, — ответила она.
Он поднял кислородные баллоны и ремни, она не стала возражать, и они пошли к шоссе.
— Сегодня воскресенье, — заметил он, — автобус ходит раз в два часа. И он как раз только что ушел.
Она молчала, он был уверен, что она сдастся. Не родилась еще та женщина, которая захочет ехать шесть остановок вдоль Странвайен в резиновых носках, в костюме из неопрена, с двумя двадцатилитровыми баллонами, маской и трубкой.
Автобус подошел через пять минут.
— У меня нет денег на билет, — сказала она.
Он дал ей пятьсот крон. И свою визитную карточку.
— Это может подорвать мой бюджет, — заметил он. — Я вынужден попросить вас вернуть мне эти деньги. И надеюсь, вы напишете на конверте с деньгами обратный адрес.
Двери захлопнулись, он побежал назад к машине.
Уже через три минуты после того, как автобус скрылся из виду, он его догнал. Он ехал, стараясь держаться за большим фургоном с прицепом. У Торбэк Хаун никто из автобуса не вышел. Он вдруг почувствовал страх. На конечной остановке в Клампенборге он вошел в переднюю дверь автобуса и прошел в самый конец. Она исчезла. Он нашел сиденье, на котором она, должно быть, сидела, оно было еще мокрым, на полу тоже была вода. Он собрал пальцем капельку воды и попробовал на вкус соленую воду, которая, наверное, касалась ее кожи. Водитель с удивлением смотрел на него.
Он позвонил в Рунгстед Хаун — справочная порта по воскресеньям не работала. Он позвонил начальнику порта по домашнему телефону, тот сказал, что, по их сведениям, никаких погружений в акватории порта в тот день не планировалось.
Ночью он не мог заснуть. В понедельник утром он навел справки в Датском обществе аквалангистов. Там не было никакой информации о каких-либо погружениях в районе порта за последние две недели.
Он вызывал в памяти ее образ, ее звуки. Ее главная тема была в ми-мажоре. За ним он услышал более глубокое звучание инстинктов — инстинкты людей, еще не преобразованные в какую-нибудь тональность, как правило, менее нюансированы. У нее все было не так. Он слышал ля-мажор — опасный звук. Она не была спортсменом-дайвером. Она была на работе. И при этом в воскресенье.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments