Молодые, способные - Скарлетт Томас Страница 42

– Правильно считала, – заявляет Пол.

– Кончай! – Эмили бьет его по руке. – Не смешно.

– Со сколькими же ты спала? – интересуется Брин.

– Примерно с тридцатью, – говорит она. – И думала, что это целая толпа.

– Не надо, – просит Тия. – И без того тошно.

– Извини, я не хотела. Господи, как ты меня порадовала.

– Разве плохо иметь много партнеров? – спрашивает Джейми.

– Для девушки – конечно, – объясняет Эмили.

– Если верить «Космополитену», мы – уродцы, – заявляет Энн.

– Почему? – удивляется Джейми.

– Мы все не соответствуем норме. Я девственница – значит, фригидна. Тия и Эмили сменили десятки партнеров – значит, автоматически шлюхи. Что бы там ни говорили, отклонения от нормы непривлекательны. Мы уродцы. – Она притворно всхлипывает. – Нам никогда не выйти замуж.

– Это что, правда? – допытывается Джейми. – Вы все с отклонениями?

– Да. К нашему возрасту полагается поменять не более пяти партнеров, – разъясняет Эмили. – Слишком доступных девушек мужчины не уважают.

– Раньше пять – это была норма, – поддерживает Энн.

– Я переспал с пятью женщинами, – говорит Джейми. – Значит, я нормальный?

– Нет, – говорит Тия. – Ты же парень. Значит, гоже уродец.

– Вот именно, – кивает Эмили. – К двадцати пяти годам мужчине полагается переспать примерно с двадцатью женщинами.

– Неувязка получается. – В Джейми просыпается математик.

– Какая? – спрашивает Эмили.

– Смотри: если каждому мужчине к двадцати пяти годам полагается сменить двадцать партнерш, но каждой женщине – иметь не более пяти партнеров, значит, женщин на всех не хватит. А это, в свою очередь, означает, что большой процент женщин не попадает в категорию «нормальных». Из каждых четырех девушек только одна соответствует норме. На мой взгляд, это уже никакая не норма.

– Значит, мы не уродцы? – оживляется Эмили.

– Или же уродцы – большинство мужчин. Я вообще не понимаю, с кем вы спали.

– Оказывается, и математика бывает полезна, – замечает Эмили.

– Чья очередь? – вспоминает Джейми.

– Тии, – говорит Эмили. – Действуй, дорогуша.

– Ага... – она делает паузу. – Пол.

– Признание.

– Все вы зануды, – тянет Эмили. – Хоть бы кто-нибудь согласился отдуваться!

– Признание, – повторяет Пол.

– Какая твоя вещь тебе дороже всех? – спрашивает Тия.

– Дороже всех? – переспрашивает он.

– Да.

– Вещь?

– Нуда.

Пол задумывается. Что же? Компьютер? Пол мысленно входит к себе в квартиру и осматривается. Вон в углу гостиной стоит комп, новый третий пень. Автомат для пинбола, который Пол купил за пятьдесят фунтов и сам настроил; «Атари» – самая древняя и ценная консоль в его коллекции, с картриджами «Космических завоевателей» и «Понг». Все эти вещи дороги Полу, но без них он может обойтись. Он приближается к компьютеру. Пожалуй, модем важнее компа, но и его легко заменить. Ценен не сам предмет, а его возможности. На полке над компьютером – несколько книг, которые ему тоже дороги. У Пола есть первоиздание «Семи манифестов дадаизма» Тристана Тцары. И внезапно Пол понимает, какая вещь ему дороже всех. Она стоит на той же полке, рядом с книгами. Но стоит ли говорить об этом вслух?

– Выкладывай, – требует Тия. – Вопрос легкий.

– Ничего не лезет в голову, – отзывается Пол, подливая себе вина.

– Должно же быть что-то, – вмешивается Эмили.

– Ну ладно, – решается он. – Это снимок. Фотография.

– Фотография? Чья?

– Моего отца. Он...

– Договаривай, – просит Эмили.

– Умер еще до моего рождения. Пустяк, конечно.

– Никакой не пустяк, – возражает Эмили.

– Хочешь что-нибудь добавить? – спрашивает Тия.

– Нет, – отказывается Пол. – Хочу выбрать следующего.

– От чего он умер? – любопытствует Энн.

– Энн! – возмущается Эмили.

– Ничего, – отзывается Пол. – От передозировки героина.

– Блин, – говорит Эмили. – Дерьмово.

– Об этом я не хочу говорить, – останавливает ее Пол.

– Конечно, конечно, – торопливо отвечает Эмили. – Кого выбираешь?

– Пожалуй... тебя, – решает Пол.

– Меня? Хорошо. Признание.

– Ну и кто тут зануда? – ехидничает Тия.

– Отдуваться я пока не готова, – объясняет Эмили. – Я выбрала. Спрашивай.

– Ты когда-нибудь занималась анальным сексом? – спрашивает Пол.

– Само собой, – кивает Эмили. – А кто не занимался?

Джейми явно шокирован.

– Я, – отвечает Энн. – Ни разу.

– Девственницы не в счет, – отмахивается Эмили.

– И я не занималась, – вмешивается Тия. – Однажды попробовала, но не выдержала – слишком больно.

– А тебе было больно? – спрашивает Энн у Эмили.

– Да, – говорит Эмили. – Но в этом тоже кайф. Эмили подтягивает колени к подбородку и порочно усмехается.

– Серьезно? – переспрашивает Джейми. – Ну и ну...

– И тебе это нравится? – не верит Тия.

– Ага, – кивает Эмили. – Так заводит!

– А ты пробовал? – обращается Джейми к Брину.

– Что? Трахать девок в задницу? – уточняет Брин. – А как же.

– Тебе нравится?

– Еще бы. Там тугой вход. Но с постоянной подружкой аналом не побалуешься.

– Почему? – спрашивает Тия.

– Грязно это. Для телок на одну ночь. Эмили ошарашена и смущена.

– Без обид, – говорит Брин, протягивая ей «Бен-сон-энд-Хеджес».

– Спасибо. – Эмили берет сигарету. Пепельница уже переполнена – у Эмили и Брина

она общая.

– Действительно ощущения другие? – спрашивает Энн.

– Да, острее, – подтверждает Эмили.

– А для мужчин? – спрашивает Тия.

– Это мечта, – заявляет Пол. – Не потому, что другие ощущения, а потому, что девчонка позволила тебе такое – значит, с ней можно делать то, на что другие девушки не согласятся. Это кого угодно распалит.

– И я однажды занималась аналом, – вдруг признается Энн.

– Значит, ты все-таки не девственница! – оживляется Эмили. – Так я и знала.

– Это был вирт, я осталась девственницей. Увы и ах!