Свободная страна - Анастасия Петрова Страница 42

Юля продолжала часто делать клиентам маникюр сама – просто так, для удовольствия. Она немного соскучилась по временам, когда именно сам процесс работы с ногтями был ее главной обязанностью, когда друг за другом сменялись клиенты и каждый представал со своими особенностями, заморочками, странностями, требованиями, недостатками и достоинствами.

– Что ты паришься? Ты директор! Лучше бы поухаживала уже за собственными руками! Они у тебя сухие, как наждак! – не понимала Оксана. – Делай маникюр только мне! – смеялась она, оставляя Юлю за маникюрным столом и убегая домой наводить красоту перед праздничным ужином.

– Мне это в радость. Я ведь не сижу тут с утра до вечера. Работаю тогда, когда хочу. Кстати, полностью аппаратный маникюр у меня так и не выходит, представляешь? Я так долго наблюдала за мастерами, а у самой все равно не получается. И двадцать пять курсов повышения квалификации ничего не дали. Кутикула все равно рваная какая-то… Не знаю, неаккуратно. На самом деле это мало кто умеет. Я смотрела, как делают наши девочки. Кто-то делает неплохо, но и не очень-то хорошо. И я не понимаю, какой в этом смысл? Уж если делать маникюр, он должен быть совершенным! А некоторые клиенты просят именно только аппаратный. Что за мода пошла? Думают, что аппаратный безопаснее. – Юля всплеснула руками.

– Да, это распространенная глупость. Фрезой можно еще хуже поранить. Не получается – плюнь.

– Не хочу. Я должна все уметь, иначе какой из меня начальник? И какой мастер? Буду тренироваться. Хотя, что бы там ни говорили, смешанный маникюр все равно самый лучший и самый чистый, я считаю. А насчет безопасности: ты представляешь, мне один мужик тут сказал, что делал маникюр в каком-то салоне на Фурштатской. И говорит, там все инструменты одноразовые! Вообще все! Я ему объясняю, что быть такого не может, наверное, просто из пакетика одноразового достают и распечатывают простерилизованные инструменты, а он мне говорит: нет, я видел собственными глазами, как их выбрасывают… Заинтриговал. Из чего, интересно, сделаны эти инструменты, если их выбрасывают? Из какого-то суперплотного пластика? Но это тогда должен быть супердорогой маникюр. А он сказал, цена обычная.

– Надо разузнать. – Оксана заинтересовалась. – Позвонишь в этот салон?

– Обязательно. Заодно спрошу, как они делают полностью аппаратный маникюр. – Юля засмеялась. – Ну правда, это проблема. У всех кутикула разная. Кто-то просто не выдерживает обрезной маникюр. Заусенцы, все такое…

– Да, не поспоришь. Кутикула у всех разная! Я тебе подарю майку с такой надписью!

Приближался Новый год – первый Новый год с Никитой и с Сашей, первый Новый год, когда Юля украшала не просто собственную елку, а собственную елку дома, рядом с человеком, которого любит. Она вспоминала, как украшала елку Оксаны, только переехав в Петербург, как мечтала и сама не верила в свои мечты. Год выдался отличный. В салоне дела шли прекрасно. С Никитой тоже. Женя должен был получить премию президента в области искусства, Оксана гордилась.

– Ты слышала эту кошмарную новость? – сказал Никита, войдя в квартиру и отряхнув пальто.

– Нет, а что случилось?

– В Галерее какой-то урод бросил взрывчатку прямо в толпу людей. Раненых навалом, несколько человек погибли на месте. – Никита снял пальто и зашел в гостиную. – Какая у нас красивая елка!

– Да. – Юля вздохнула. – Ужасная новость. Там мог оказаться любой из нас.

– Мужика схватили. И вместе с ним, кажется, повязали еще кого-то. – Никита сел на диван и вытер со лба пот, снял пиджак.

– А точно схватили виновных? А то мы же знаем, как это бывает, кто-то кого-то схватил… – Юля стояла на лесенке и пыталась приспособить на елку большущий красный шар, который все время соскальзывал с веток.

– Это те самые парни, которые несколько лет назад устроили то ли поджог, то ли взрыв, я уже не помню, на Алтае. Помнишь, их никак не могли поймать, они еще кого-то ножом пырнули, полиция за ними гонялась, они орали, что Россию, мол, хотят спасти, а потом куда-то пропали. И вот тебе!

Большой красный шар выскользнул из Юлиных рук и разбился. Она уставилась в одну точку, слегка пошатнулась.

– Эй, осторожнее! – крикнул Никита и подскочил к Юле, помог спуститься.

Она медленно подошла к дивану, медленно села, не говорила ни слова, потом спросила:

– Где теперь эти парни?

– Не знаю, в следственном изоляторе, наверное. По крайней мере, скоро там будут.

– Сколько их?

– Слушай, я не запомнил, вроде бы двое.

– Как их зовут?

– Этого я вообще не знаю! Да что случилось?

– Подожди, включи телевизор! Нет, лучше дай мне планшет, скорее, планшет, они должны быть на фотографиях.

Юля схватила планшет и стала просматривать новости. Почти сразу наткнулась на фотографию каких-то парней в наручниках. Отложила планшет и закрыла глаза.

– Что происходит? – Никита взял Юлю за руку.

– Это не он. – Она сжала руку.

– Кто не он?

И Юля рассказала Никите обо всем, что было на Алтае.

– Мне надо пойти прогуляться, – сказал Никита, дослушав рассказ до конца.

Он ушел, а Юля проплакала три часа. Она не знала, что делать, за что хвататься, кому звонить. Она почему-то испугалась, что Артемки нет в живых. Ей вдруг стало ясно, что все эти годы она только и ждала крутого поворота и новой встречи с сыном. Она бы не задумываясь променяла все, чего добилась, на возможность общаться с сыном, как раньше, в его детстве. Она отдала бы все – и эту прекрасную квартиру, и работу, и Новый год с Никитой, и даже самого Никиту. Только никто не предлагал ей ничего обменять. Ей вообще никто ничего не предлагал, кроме фотографии двух незнакомых парней.

Через три часа вернулись почти одновременно Никита и Саша. Никита принял душ, надел пижаму и лег на кровать.

– Ты меня ненавидишь? – спросила Юля.

– Конечно, – спокойно ответил Никита и обнял невесту.

– Я хочу найти сына.

– Нельзя.

– Я хочу пойти в СИЗО и поговорить с этими парнями.

– Вот это уж точно нельзя. Тебя тут же схватят.

– Плевать.

Юля встала с постели, ушла в гостиную и легла на диване. Она дрожала всем телом, ее трясло, как в ознобе, руки и ноги были холодными и неподвижными, словно одеревенелыми. Юля захотела в туалет и не смогла спустить ногу на пол. Ее словно парализовало. Наконец она стащила одну ногу, подтянула другую, но, поднявшись, тут же с размаху упала на пол. Ноги не шевелились. Юля заплакала от страха.

Пришел Никита, включил свет, сел на пол, размассировал Юле ноги, потом аккуратно посадил ее на диван и заварил ромашковый чай.

– Я думаю, это такая истерика, но завтра сходи к неврологу, – строго сказал Никита. – И думать забудь про СИЗО. Ты себя подставишь, а они тебе ничего не скажут. Просто сядешь с ними. Заодно.