Новая женщина, или Кругосветка на колесах - Елизавета Ильина Страница 42

Общаться совсем нет охоты. А ведь надо участвовать, слушать и записывать дурацкие разговоры пассажиров – нужно ведь, материал (!) На этом пароходе все говорят о политике, т.е. о войне от Японии до Европы и Африки. Все воюют, но есть твердое общее мнение: в Америке войны больше не будет.

!!! написать конспект лекций по странам, чтоб дома не путаться в «показаниях» (факты, даты, истории, проч.)

На борту много интересных типов со всего света. Из тех, что примелькались за обедом: 2 австрийских офицера, 2 франц. путешественника (кругосветка нынче в моде), кореец из благороодных, м.б. принц крови (пошмыгивает носом, будто пробует всё на запах, разнюхивает?), есть американские морские офицеры с женами и детьми, член брит. парламента и загадочный военный приятной наружности – на визитной карточке значится Capt.Vladimir Bodkin (!) – обращаясь к нему по фамилии, корабельные офицеры давятся от смеха. На нижних палубах едут рабочие, японцы и китайцы – на вид тишайший народец, не подозревающий о том, что в это самое время их сородичи режут друг друга на куски.

Невзирая на отвращене ко всему, включая род человеческий, – марш на палубу с блокнотом и остро заточенными карандашами!

Я вся – внимание, господа пассажиры.

– Все удивляются, как молниеносно маленькая Япония расправилась с огромным Китаем. Однако же Европа не позволит Японии стать равноправным участником по разделению Китая. Теперь Германия, Франция и Россия будут дружить против Японии, а Великая Британия сделает вид, что ни при чем.

– Как водится, никто не ожидал… Кто бы мог подумать, что бывшие самураи так быстро выучатся владеть английским оружием и применять главный принцип английской армии – наступать.

– Россия берет в аренду у Китая Порт-Артур, а японские газеты внушают своим читателям, что главный враг японской нации – Россия, которой вообще не место в Азии, а все острова от Курил до Чукотки должны принадлежать японцам. Каково?! Наглеют на глазах.

– Германия опоздала на дележ пирога, осталась без колоний, а страна переполнена народом. Их женщины плодовиты, как крольчихи. Вот и делайте вывод: как тут не воевать?

– Всему виною свободная пресса. О чем пишут американские газеты? Полюбуйтесь! Китаец или японец подстерегает конкурента и делает из него котлету чем придется – газеты возмущенно кричат о зверской жестокости желтой расы. Итальянец учит своего соседа острым ножом – репортер сетует на издержки горячей южной крови. Англо-саксы пользуются револьвером – свободная пресса фиксирует факт стычки и задается вопросом: настало ли время принять закон о регистрации огнестрельного оружия…

– Дикому Западу закон не писан. Гарсон, сюда два виски. И чтоб никакого льда!

– И еще пишут, что ваше английское правительство считает, что безопасность империи может быть обеспечена только при условии, что Лондон будет управлять Афганистаном, Персией и Тибетом. Гарсон, сюда еще один бурбон!

– Для старушки Европы мы, американцы, такие же варвары, как и русские, только русские старые варвары, а мы новые.

Гарсон, оступившись, роняет поднос. Пассажир первого класса – в пушистые усы, но громко:

– Я слышу душераздирающий звон осколков чьей-то мечты.

Дневник Мэри. Из уважения к британцам капитан «Виктории» распорядился широко отпраздновать день рождения королевы. Американцы пили здоровье старушки Виктории, британцы провозглашали тосты в честь президента. Мир и благодать, словно и не было никогда бойни за целый континент. Кто старое помянет…

Все пассажиры пьяны: одни от страха, другие от счастья после тропического ада, иные просто за компанию. Давненько не боролась я за трезвый образ жизни, но по части лекций высокая конкуренция. На борту не меньше дюжины миссионеров всех мастей.

« Над сиротками Диккенса рыдает весь мир – своих сирот англичане не жалеют, а до чужих им вообще нет дела. – Боюсь, вы ошибаетесь, сэр. Все наши миссионеры нежно заботятся о детях туземцев, берут под свое крыло и вводят в лоно церкви. Окормляем.»

И мормоны тут как тут – думала, будут охмурять в свою церковь – оказалось, агитируют вкладывать в акции железнодорождых компаний: мы нуждаемся в дорогах от моря до моря – вот истина момента.

Энтузиасты из пассажиров и команды по вечерам декламируют в лицах Шекспира. Сегодня давали «Бурю». Вспоминаю русскую парижанку Тат.Коперник – говорила, что мечтает перевести на родной язык всего Шекспира.

Моряки тоже агитируют – за манильскую лотерею. Дамы обсуждают, как избавиться от страха большой волны и мигрени. Капитан устал от вопроса «Долго ли будет качать?» – «Держитесь за стол обеими руками, станет легче».

Господа из люксов шутят, попыхивая душистыми сигарами: «Дебирс! Вот кто снимает головную боль с 1889 г.»

Официанты ропщут: блюют где попало! никакой гигиены!

Весь корабль пьян встельку… Всё, как во сне.

«Мы сами созданы из сновидений, и эту нашу маленькую жизнь сон окружает…»

Телеграмма!

HELLO DARLING dot ADDRESS ME CAPTAIN N COBBLER PORT ARTHUR 9 ARTILLERY STREET dot LOVE dot

От него?! Почему Кобблер? Потому что Шумахер?

Сижу в каюте, читаю его записи, держась за стол.

«Гусиная Охота» Способы доставки сообщений, принятые на Востоке, надежнее кабельных проводов. Помимо голубей и соколов, есть еще и перелетные гуси – самый верный способ для донесений из Хёнкона в Манчьжурию и обратно. Первым для этих целей использовал гусей хитроумный принц Гандхары (помню его бесценный урок: «Когда отключаешь мозги, дай отдохнуть языку, мой мальчик») для переписки с родственным по духу тираном, владевшим островом Ланка.

В политике, как на охоте, о нравственности можно забыть, если все формальности приведены в полный порядок. Охота на гусей в разных странах не имеет существенных различий, однако, увлекшись охотой, нельзя забывать о государственных границах, искусственно разделяющих землю на части. Что дозволено гусю, не дозволено человеку, хотя в сущности разница между странами лишь в языке и цвете полицейского мундира.

Дневник Мэри. Во мне застряла частица его любви. Он стал мужчиной моей жизни. Я ощущала – впервые – любовь – всей душой – всем телом, до самых кончиков пальцев. Теперь ясно, почему на японских гравюрах, которые он коллекционирует, девушки поджимают кончики пальцев ног. Пальцы на руках и ногах сжимаются, поджимаются, как когти у кошки готовой отдать всю свою нежность и показывает, что никакой она не хищник, а самое наивно-мирно-ранимое существо на свете: я – вся – ваша – вся – вся – вся… Он – первый в моей жизни человек, которому я хочу отдать всю себя. Волны могучие, корабль содрогается… Впереди сплошной океан. Светит ли нам вообще что-нибудь на суше? Где-то в Тихом океане есть Марианская впадина. Хочется уже прямо туда. Впадаю в истерику. Мутит-тошнит-мутит…

Интерлюдия: Нахохлившись, сидит одинокая птица на голой, сухой ветке. Опасно – она расправляет крылья и бросается в неизвестную даль. Вдруг повезет, и откроется впереди зеленое сытое место. Птица летит дальше и внимательно всматривается вниз. Там только пустыня, холодная и мертвая. Терпеливая птица летит дальше и снова глядит вниз, внимательно и тоскливо напрягая глаза. Теперь внизу море, мутное и мрачное, как желтая пустыня. Оно волнуется, шумит, бурлит – птице там не место. Птица продолжает путь, едва удерживая высоту. Море для нее – могила, но сила крыльев слабеет, и птица падает в море. Куда же мне деваться? – думает разочарованный в жизни орнитолог. Может, пора выбросить бинокль и упасть в море? Или сесть на пароход, напиться в корабельном баре и потом уже затонуть, где придется.