Сирена - Кристоф Оно-Ди-Био Страница 41

В одной витрине в городе, среди фигурок со странно пустыми глазами, мне подмигивает сова. Я останавливаюсь.

– Дарума, – говорит Прекрасная Необходимость и объясняет, что это талисман: надо нарисовать черной тушью зрачок в одном глазу и загадать желание, а в другом – только если желание исполнится.

Я покупаю сову.

* * *

В окно Синкансэна я не вижу гору Фудзи. Слишком густой туман. Над моей головой красная бегущая строка сообщает название следующей станции: Мисима. Так писатели могут быть еще и городами?

Я пересекаю Внутреннее море. На корме парома члены экипажа хрустят чипсами с васаби, глядя на бурлящего пенного змея.

В порту Тэсимы выхожу я один. На берегу мужчина и женщина, оба пожилые, в резиновых сапогах и тростниковых шляпах, собирают ракушки. Даже распрямившись, они остаются согбенными.

Я беру напрокат электрический велосипед. Раз нажал на педали – сотня метров. Опыт сродни семимильным сапогам.

Ветер едва ощутим. Свет удивительно ясен. Чувство почти полного покоя. Внутреннее море: я понимаю почему.

Центр искусств стоит на вершине холма, над морем. И капля воды, да, которую как будто положили на поляну. Но капля гигантская, и в нее можно войти, предварительно разувшись. Бетон под ногами холодный, весь в изгибах, с большим отверстием посередине, через которое входит природа, вся природа, ветер, и сосновые иглы, и дождь, и роса, тысячи ее капелек скользят по гладким стенам, рисуя картины, подвижные, прозрачные, меняющиеся ежесекундно, ежеминутно, ежечасно.

Хвала непостоянству.

Это прекрасно, но это не имеет отношения к моей истории.

Никакого отношения.

Я сажусь по-турецки. Я сдаюсь. Во мне нет злости. Это была чудесная блажь. Я думал, что узнаю, но мне не узнать никогда. И придется с этим жить. Я бросаю скорбный взгляд на мою сову даруму. Она останется кривой. Это почти комично.

По крайней мере, я немного посмотрел Японию. Сыну бы понравилось. Надо нам сюда вернуться.

Вода в бутылке закончилась. Выпить бы чаю. Мне говорят, что есть рыбацкая деревня у подножия холма. Мой семимильный велосипед катится вниз по склону. Ветер треплет волосы. Десять тысяч километров ради этого? Я смеюсь своей наивности.

Вот и деревня. Несколько домов и столбы с электрическими проводами. Мужчины ремонтируют храм, рядом стоят их лодки. Я кручу педали, ни о чем не думаю, как вдруг меня пронзает боль. Прямо в глаз. Насекомое. Я ослеп, чуть не навернулся, едва успел затормозить. Пытаюсь пальцем вытащить козявку. Плачу. Смеюсь. Уж очень все глупо. Я действительно мог расшибиться.

Подняв голову, я вдруг вижу деревянный прямоугольник, совсем простую табличку, прибитую к дому, оклеенному афишами. Я заметил ее, потому что дощечка черная, а надпись на ней на французском языке. «Архивы сердца». И стрелка. Прямо вперед, четыреста пятьдесят метров.

Архивы сердца.

Я потрясен.

«Поройтесь в архивах вашего сердца», – сказал мне Атанис, когда я спросил о Пас.

Это красивый, изогнутый дугой пляж с золотистым песком, совершенно пустой. В самом конце дороги. На самом краю света. Вдали от Токио. Вдали от городов. И стоит здесь домик из черных досок, простой донельзя, на двери которого я вижу ту же надпись. «Архивы сердца». Открываю. Внутри все современно, так же бело, как черно снаружи. Появляется молодая женщина в белом халате. Я стою перед ней, опустив руки, и не знаю, что сказать. Она улыбается мне, помогая освоиться. Показывает на компьютер, стоящий на столе, тоже белом, как и стул четких линий, который как будто ждет, чтобы я на него сел. На мониторе картинка – море. А настоящее море видно из окна. По нему проплывает корабль, маленькая движущаяся точка на горизонте.

И больше ничего, только вода, песок, скалы и мерный плеск волн.

Компьютер просит меня ввести имя.

Мое сердце бьется чаще. Я набираю имя. Ее имя.

Появляется страница.

А ведь Пас никогда не была в Японии.

Биение моего сердца зашкаливает. Я глубоко вдыхаю.

Это что-то вроде анкеты. В графе Country ^[107] она написала Spain ^[108]. Дата мне знакома. Через три дня после ее отъезда из Парижа. Эту дату я никогда не забуду.

Молодая женщина подходит ко мне и спрашивает номер. Номера я не вижу. Ее палец показывает на экран. REG. NUMBER: 060373.

Она просит меня следовать за ней и останавливается у двери, которая открывается в коридор, погруженный в темноту. Делает мне знак войти. Я ищу поддержки в ее глазах. Это конец моего пути, и мне не по себе. Она улыбается. Я вхожу. Она тихонько затворяет за мной дверь.

Я жду, стоя в темноте.

Медленно тянутся секунды.

Тишину разрывает удар.

И вспышка молнии зигзагом прорезает темноту.

Второй удар. Вторая вспышка, абсолютно синхронно.

Первый удар глухой. Второй звучный. И снова то же самое. Глухой. Звучный. Глухой. Звучный. И еще. И еще. И еще.

Я все понимаю и падаю на колени.

То, что я слышу, – это стук ее сердца. Усиленный до очень высокого уровня.

Стук сердца Пас.

Простая лампочка, висящая под потолком, голая лампочка, отзывается на эту пульсацию, загораясь в ее ритме.

В этой позе я остаюсь долго. Как раздавленный.

А потом я поднимаюсь.

Запрокинув лицо к мигающему свету, я слушаю. Слушаю, как бьется жизнь в теле Пас.

Я слушаю живую Пас.

Вечно живую здесь.

* * *

Теперь я сижу на пляже. Опустошенный. Полный ею. Когда я вышел, ослепнув от белизны комнаты, девушка в халате спросила меня, хочу ли я записать стук моего сердца. Моего. Каждый человек, добравшийся до этого пляжа, имеет право это сделать. Так решил художник – коллекционер сердец. Так будут они биться всегда на этом острове, вдали от всего. Это и есть «архивы сердца». Да, это они и есть. Ни я, ни мой сын никогда не узнаем, зачем Пас сюда приехала. И тут, как будто поняв, в каком я состоянии, девушка добавила, что можно оставить сообщение для тех, кто придет позже. Это уточнение подействовало на меня как электрический разряд. Я кинулся к столу с компьютером. Вернулся на страницу Пас. И нашел в самом низу иконку Add a message ^[109] Появились слова.