Один день мисс Петтигрю - Уинифред Уотсон Страница 41

– Детка, – сказала мисс Дюбарри, – это было потрясающе. Неудивительно, что Ник так за тебя цепляется. Хорошо, что я работаю в другой области, соперничества наша дружба не вынесла бы.

– Когда следующий выход? – спросил Майкл.

– Около половины третьего, – сказала мисс Лафосс.

– Боже! – простонал Майкл. – Я столько не высижу.

– Тебя никто и не просит, – заметила мисс Лафосс.

– Выпьем? – предложил Тони.

Мисс Лафосс слегка наклонилась к мисс Петтигрю и коротко прошептала:

– Не смешивайте одно с другим. С непривычки это смерть.

– Вам? – спросил Тони.

– Я предпочла бы, – сказала мисс Петтигрю, – немного сухого хереса.

Тони уставился на нее.

– Я не ослышался? У меня точно все в порядке со слухом?

– В моем возрасте… – начала мисс Петтигрю.

– О, нет! – умоляюще перебил он. – Вашего возраста на сегодня вполне достаточно. Я все понял. Херес, значит, херес.

Мисс Петтигрю не уловила смысла этой сценки.

– Бисквитный торт, – внезапно сказала Рози. – Малиновый джем, сливки и ложечка хереса, о, наслаждение… Налейте мне виски.

– Двое нас, – сказал Майкл. – Официант!

Они занялись напитками. Посетители то и дело подходили к их столику. Мисс Петтигрю вскоре бросила попытки запоминать имена и лица.

– А вот и Джо с Анджелой! – воскликнула мисс Лафосс.

Мисс Петтигрю с интересом повернулась к соседнему столику, за которым мужчина медленно сползал все ниже и ниже на своем стуле. Еще немного, и он окажется на полу. Успеют ли его сотоварищи вовремя спасти его? Мисс Лафосс продолжала:

– Джиневра, Джо Бломфельд. Джо, мой добрый друг мисс Петтигрю.

Мисс Петтигрю, удивленная формальностью представления, обнаружила, что Джо внимательно смотрел на нее. Крупный, немолодой мужчина, лет пятидесяти. Не позволил себе расплыться – фигура, можно сказать, неплохо сохранившаяся. В таком возрасте скорее одежда украшает мужчину, чем наоборот; безукоризненный смокинг, белый пластрон, цветок в петлице. Крупная голова, мощная челюсть, насмешливые глаза, саркастические губы, волосы начинают седеть.

Его взгляд выражал легкое удивление. Затем глаза его загорелись, а лицо приняло дружественное выражение. Он тепло улыбнулся, как бы обрадовавшись внезапному появлению собеседницы своего возраста. Мисс Петтигрю была удивлена не меньше его, вдруг почувствовав, что ее собственные губы разошлись в скромной, но осторожно доверительной улыбке. Они поздоровались. Оба они принадлежали иному поколению, и это их объединяло.

– Джиневра, Анджела. Анджела, это Джиневра.

Мисс Петтигрю посмотрела на юную женщину.

– Как поживаете?

– Как поживаете, – протянула Анджела высоким, почти плаксивым голосом.

Из всех знакомых мисс Лафосс она была первой, кто пробудил в мисс Петтигрю прежний, так хорошо знакомый стыд и страх. Такая молодая, такая хрупкая, такая уверенная в себе. Казалось, ее взгляд насквозь пронизывал роскошь, доставшуюся мисс Петтигрю с чужого плеча, и проникал глубже, к ее сути, презирая ее. Мисс Петтигрю болезненно покраснела и выпрямилась.

На Анджеле было ярко-алое облегающее платье, подчеркивавшее маленькую, высокую грудь, осиную талию, узкие бедра и стройные ножки. Волосы ее отливали серебром. Мисс Петтигрю не могла оторвать от них глаз. Видимо, это и называют «платиновая блондинка»?

«Крашеная, – вмешался строгий голос в голове мисс Петтигрю. – А у милой мисс Лафосс все свое».

Лицо Анджелы носило застывшее выражение – безукоризненное каждой черточкой, но совершенно безжизненное. Огромные синие глаза без тени теплоты, длинные завитые ресницы, аккуратный прямой нос, прелестный бледно-розовый оттенок кожи, ротик – как бутон алой розы, прическа высчитана до последнего волоска. Готовый шедевр женственности, но мисс Петтигрю не готова была петь ему хвалу, не увидев, в каком виде она выходит из ванной.

Мисс Петтигрю незаметно вздохнула и отвела глаза. Какая жалось, что такой прекрасный мужчина попал в плен к такой вертихвостке. Конечно же, всем известно, что единственная причина для юной женщины быть с пожилым мужчиной – это вытянуть из него все, что получится, но также известно, что мужчины с возрастом заметно глупеют.

– Пересаживайтесь к нам, – пригласил Майкл.

– Только если мы не помешаем, – сказал Джо.

– Нисколько, – сказала Рози.

– Благодарю, – отозвался Джо.

Анджела промолчала. Она слышала где-то, что излишние разговоры, излишний смех и особенно излишнее возбуждение способствуют преждевременному старению, так что в дополнение к основной причине ее молчания, а именно что ей, как правило, было нечего сказать, она еще и пыталась сохранить свою красоту как можно дольше.

– Официант, – позвал Тони, – пару стульев.

К их столу приставили еще один небольшой столик и два стула. Оркестр снова заиграл. Кроме мисс Петтигрю, мисс Лафосс и Майкла, все ушли танцевать. Мисс Петтигрю ощущала из-за этого некоторую неловкость. Необходимо было объяснить мисс Лафосс, что она вовсе не была против посидеть сама по себе. В следующий раз она обязательно так и скажет. Даже Джо, с несчастным выражением на лице, тяжело переступал по полу, ухватившись за Анджелу. Танец закончился; за ним последовал еще один восхитительный общий разговор, потом снова заиграла музыка.

– Прошу, – сказал Тони мисс Дюбарри.

– Наш танец, – обратился к Рози Джулиан.

Пары одна за другой отходили от стола. Мисс Петтигрю грустно провожала их взглядом, размышляя об ушедшей молодости и упущенных возможностях.

Джо внезапно встал, подошел и навис над мисс Петтигрю – дружелюбная, вежливая глыба.

– Вы позволите? – сказал он.