Религия бешеных - Екатерина Рысь Страница 41

— У нас широкая позиция.

— Ваша широкая позиция — ваше узкое место. Получается пирамида со срезанной верхушкой, какая-то размытая промежуточная цель. У вас потому тоска эта во всем, что не может вот это быть главным смыслом в жизни. НАШ-то человек вот уж точно рождается для другого. Какой-то самообман, вы как будто сами себе не позволяете увидеть, что цели-то могут быть гораздо выше, что вершина у пирамиды должна быть — и она есть. А у вас — какой-то «синдром Буратино» наоборот: вы живете и не знаете, что за холстом на стене находится дверь, а за дверью… да все, что угодно.

А знающие люди ведь говорили: не будет других на Руси, только те, кто верит. Святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие Престола Господня! Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он Русский».

— У меня на руках вот такой расклад. А у вас что? Я классика читала, могу цитировать: «Мы должны будем сменить все. И придумать себе Нового Бога, возможно, какой-нибудь тунгусский метеорит или железную планету в холоде Космоса. Нашим Богом будет тот, кто даровал нам смерть. Может, нашим Богом будет Смерть…» Это какая-то попытка провозгласить новое летосчисление, сделать вид, что до тебя тут ничего не было.

Слушайте, ну не в России этим заниматься. Про метеорит говорят людям, которые сами — соль земли. И наворачивать семь верст до небес — это ведь все тоже признак неправды. Потому что правда — проста…

И эти люди — это ведь не нация. А нация — это не эти люди. Чем вы собираетесь нацию скрепить? Как звучит определение нации и на какой стадии жители территории в эту нацию превращаются, я примерно представляю. Это когда все устремления — в одну точку. Как, например, во время войны, когда всем миром надо в войне победить…

А еще умные люди задолго до нас расписали, где точка приложения конкретно для России. Вера. «Русь — подножие Престола»… И если мы, по сути, просто решаем, какую «сказку про будущее» выбрать, во что верить, то я предпочту пророчества авторитетного человека. А придумывать что-то свое и не обращать внимания на то, что уже есть, — это несерьезно…

— И какая твоя сказка?

— Россия не сможет без православного фундаментализма. В этом корень всего.

— Теократическое государство?!

Ого, как он лихо снимает слова у меня с языка! Он вскинулся, в глазах засветилось узнавание, вдруг какое-то из моих слов оказалось полностью созвучным его мыслям:

— Да это самое лучшее, что может быть! И за такую идею… да, ВОТ ЗА ЭТО я пойду сражаться…

Я взглянула на него: сам понял, что сказал? Я-то все поняла.

Ему абсолютно понятно и созвучно оказалось именно то невероятно сложное философствование о традиционализме, «…изме», «…изме», что изначально составляло основу будущей «партии прямого действия». Но я все больше убеждаюсь: он не мог не среагировать и на знамена, полыхнувшие над колонной. Да так, что очень быстро оказался впереди всей колонны… Он воин, ему нужна война и нужен подвиг и — плещущие впереди на ветру знамена. Нужна самая прекрасная цель борьбы… Нацболы яростнее всех размахивали красным флагом — он и пошел на этот красный цвет. И они очень высоко поднимали знамена — так, что почти заслонили небо. Но разве этим небо по-настоящему заслонишь? Небо — это то, что не заслонить ничем. Значит, оно здесь главное. Он-то это чувствует. И он может себе позволить настоящую цель. «Русский народ — меч Бога…» Хочется ведь принадлежать такой цели…

«Вам хочется песен? Их есть у меня…» Я развернула масштабную подрывную деятельность, я сидела перед адептом одной «религии» и яростно проповедовала ему другую. И та и другая — религия бешеных… И в какой-то момент он уже втянулся, уловил знакомые нотки, принял мою логику как свою.

А ведь это — начало очень хорошего разговора… Но я только вдавила палец в кухонную клеенку.

— Запомни… эти свои слова…

Этакое закамуфлированное: «За базар ответишь…»