Старатели Сахары - Максим Удовиченко Страница 41

Проделав нелёгкий переход, коты сходу ворвались в столовую. Произведя немыслимый беспорядок и разорив месячный запас провианта, животные мирно разместились под модулями, где в тесном семейном коллективе с урчанием доедали остатки добычи.

Приостановив борьбу с котами ввиду их численного превосходства и, в целом, мирных намерений, Аристарх распустил команду на отдых.

* * *

Лагерь и его жители переживали временное затишье, полевые командиры во главе с Маланьей потянулись в свою глиняную хижину для подведения итогов и планирования мероприятий.

– Аристарх! Пойдём, угощу тебя чаем и познакомлю с товарищами по революционной борьбе! – вдруг окликнул спускавшегося с песчаного бархана Аристарха революционный деятель Маланья.

– От чая не откажусь! – ответил Аристарх, присоединяясь к группе бедуинов.

Пройдя в приземистую глиняную хибару, Аристарх, к своему удивлению, обнаружил что в тусклом свете керосиновой лампы на заботливо расстеленных на полу льняных циновках уже восседали три бедуина. Расставив партию в нарды, они покуривали небольшие серебряные трубки, наполняя тесную хибару знакомым сладковатым дымом.

– Знакомьтесь, это наш революционный товарищ из России – Аристарх, прибыл к нам поделиться последними новостями с Большой земли. Да, кстати, у Аристарха абсолютно новый взгляд на устоявшиеся революционные тезисы и не только… – представил Маланья на арабском языке своего гостя, затем специально для Аристарха перевёл вышесказанное на английский язык.

«Странное и неоднозначное у него обо мне мнение, – подумал Аристарх, – Новый взгляд на устоявшиеся революционные тезис и не только – что он, собственно, имеет в виду?» – размышлял Аристарх, прокручивая в голове возможные варианты значения фразы.

– Милости просим, Аристарх из России, проходите, присаживайтесь! – услышал он в ответ многоголосье собравшихся командиров на различных языках, включая испанский и даже ломанный русский.

В узенькое окошко глиняной хибары проглядывал месяц в окружении нескольких звёзд. Из дверного проёма хибары едва виднелась бесконечная череда барханов, окутанных темнотой сахарской ночи.

Особенности природы пустыни странным образом отражались на поведении её обитателей. Так, ещё недавняя нервозность и волнения по поводу нашествия диких животных как-то сами собой сменились спокойствием и безмятежностью.

По указанию Маланьи один из бедуинов достал три стограммовых пачки зелёного чая и килограммовый пакет сахарного песка. Вскипятив на газовой горелке металлический чайник на поллитра, он с лёгкостью высыпал туда три пачки чая и полкило сахара. Несколькими минутами позднее Маланья, не принимая никаких отказов, любезно предложил Аристарху выпить чашечку замечательного сахарского чая. Не имея возможности отказаться, Аристарх не менее любезно согласился.

Выпитый чай вызвал неожиданные трансформации у доселе спокойного Аристарха. Глаза вдруг настолько широко открылись, что он взглянул на мир совершенно по-иному. Осмотревшись и не совсем узнав своё окружение, Аристарх вдруг, к своему неописуемому удивлению, как бы невзначай спросил на английском языке:

«А кто мне скажет, товарищи бедуины, где тут у вас золото зарыто?». Переведённый на арабский язык вопрос Аристарха вызвал минутное молчание и нездоровую возню бедуинов, своевременно прерванную революционным деятелем Маланьей.

– Я же говорил вам, товарищи, у Аристарха абсолютно новый взгляд на устоявшиеся принципы и старые постулаты! – выдал он на арабском, и перевёл свои слова для Аристарха на английский язык.

Фраза Маланьи была настолько замысловата, как на арабском, так и на английском языках, что никто ничего не понял, но, как ни странно, бедуинский коллектив оживился и, к удивлению Аристарха, из угла хибары вдруг кто-то выкрикнул, а его слова тут же непонятно кем были продублированы на английский:

– Так он про золото хочет узнать? Так нет его здесь! Вырыли всё и увезли! Кажется, в Марокко или в Мавританию…

– Ах да, точно! Помню, дед мой мне рассказывал, нашли здесь неподалёку золота несметное количество и увезли в Марокко, там и перепрятали, точно так дед и говорил… – вдруг, прервав раздумья, поделился с Аристархом своими воспоминаниями Маланья.

Постепенно сладковатый дым бедуинских трубок заполнил плотной пеленой каждый угол глиняной хибары. Мысленно перебирая что-то в голове, Маланья вдруг добавил:

– Да, точно, дед говорил, что берберы увезли его в Агадир и закопали на холме, неподалёку от моря. Точно! А на том месте, где они закопали золото, была старая мечеть, настолько старая, что никто не знал, когда её построили… – добавил он, восстанавливая детали рассказанной когда-то дедом истории.

– Мечети этой уж лет двадцать, как и в помине нет, – раздалась вдруг откуда-то реплика одного из бедуинов на довольно сносном английском языке. – Там берберы вроде как ресторан построили… Только вот не помню название этого ресторана, – увесисто уточнил тот же голос, окончательно лишая историю ореола таинственности. – Ах да, мне говорили, название ресторана как-то связано с золотом… То ли «Путь к золоту», то ли «Ворота к золоту», – добавил, вспомнив подробности, тот же бедуин.

– Саид, ты хочешь сказать, что золото нашли и на вырученные деньги построили ресторан?! – немало удивлённый подробностям истории, переспросил Маланья.

– Ты что, Маланья, не знаешь берберов?! Они горстку старинных монет найдут, так уже все газеты пестрят заголовками об исторической сенсации. Если бы нашли, то об этом тотчас раструбили бы все берберские газеты! – подвёл итог бедуин Саид, задумчиво раскуривая серебряную трубку.

Выслушав все возможные версии истории о найденном в близлежащих местах золоте, Аристарх, дабы избежать второй термоядерной чашки чая, поблагодарил Маланью и бедуинов за радушный приём и спешно удалился, сославшись на чрезмерную занятость.

Сам того не подозревая, Аристарх, как обычно невзначай, поднял второй по значимости политический вопрос: «Где деньги?» И до самых утренних звёзд в глиняной хибаре не смолкали споры бедуинов вокруг пропавшего, возможно, найденного и незаконно перепрятанного золота.

* * *

Тем временем, омываемый прохладными водами Атлантического океана и щедро осыпаемый лучами жаркого курортного солнца, Лас-Пальмас гудел от наплыва туристов.

Греясь на берегу океана в компании немецких пенсионеров под тентом с табличкой «Для инвалидов» Лев, поочерёдно высовывая из-под тента то палец руки, то ступню ноги, вот уже неделю старался избегать открытого солнца, с улыбкой демонстрируя престарелым европейцам лёгкую непринуждённость курортного завсегдатая-ловеласа.

Беззаботные дни стремительно летели один за другим. В очередной раз перебирая обветшалыми шлёпками прибрежные пески курортного пляжа, подгоняемый задорными порывами морского бриза в слегка ссутулившуюся от навалившейся значимости спину, под одобрительные возгласы «Wunderbar ^[105]!» пенсионеров вермахта вперемешку с восторженными выкриками ветеранов Французского сопротивления «Incroyable, Monsieur Léon!» ^[106], Лев неспешно, поправляя сбившийся плавательный костюм времён начала суматошного XX-го века, выбрался из барханов, и уверенно направился к заветному тенту.