Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс" - Тим Северин Страница 41

…и днем, и безветренной ночью Веслами неутомимо свою продолжая работу, Как работяги-быки, что в полях, увлажненных дождями, Борозду день-деньской ведут, и струится обильный Пот с их боков и загривков, глаза же скошены набок, Ибо гнетет их ярмо, и с шумом дыханье сухое Рвется у них изо ртов непрерывно, и так неустанно Трудятся тяжко они, упираясь копытами в землю, — Так и герои влеклись по волнам, налегая на весла.

За мысом Карамбис ветер и в самом деле начал смещаться в благоприятную для нас сторону, но вот погода не упускала случая продемонстрировать свое коварство. Когда мы огибали мыс — под парусом, ибо задул крепкий бриз, — на нас дважды обрушивались почти штормовые порывы, галеру захлестывало волнами, и я в конце концов счел, что умеренность — лучшая составляющая доблести. Новые аргонавты являлись превосходными гребцами, однако никто из нас не знал, хватит лишь наших умений и опыта, если разыграется настоящий шторм. Около 70 процентов пройденного пути мы проделали на веслах, но половина команды — все турецкие волонтеры и часть постоянного экипажа — не имела представления об управлении открытым судном в условиях шторма, так что «Арго» оставался чрезвычайно уязвимым: неопытные или уставшие гребцы легко могли навлечь на него неприятности, а разбушевавшееся море — попросту поглотить. Палубный настил — это не сплошная палуба, а вода, скапливающаяся на днище, лишала галеру остойчивости. Вдобавок, если вовремя не убрать парус и если подует встречный ветер, нас спасет только быстрота реакции, иначе галера перевернется. (Конечно, мачта раньше может переломиться, но уповать на это, по меньшей мере, глупо.) Какая-нибудь шальная волна при сильном ветре может накренить галеру так, что команде придется в полном составе кидаться на другой борт, чтобы выровнять корабль. А после десяти-двенадцати часов гребли люди вряд ли успеют отреагировать достаточно быстро…

Иными словами, я твердо решил не лезть на рожон без необходимости, плыть осторожно и каждый вечер приставать к берегу на ночлег. Меньше всего мне хотелось, чтобы злобный ветер нанес удар в скулу «Арго» в темноте, когда команда гребет, что называется, на последнем издыхании, а нескольких человек мучает морская болезнь.

Вдвойне осторожным я стал после того, как 29 июня нас покинул Трондур, самый опытный мореход на борту, — его ждали дела дома, на Фарерах. Расставаться было чертовски жаль, особенно с учетом того, что он лишался возможности пройти с нами последний этап пути. Перед отбытием Трондур почти все свободное время тратил на то, чтобы закончить свои наброски, которые делал на галере и на резиновой лодке. День расставания, и без того печальный, был окончательно скомкан сильным встречным ветром. Мы вышли из маленького порта Абана в 5 утра и гребли, гребли, гребли более шести часов, прежде чем я признал наше поражение и повел корабль обратно в гавань. Всех охватила депрессия: Трондур уехал, а тут еще такая напасть — сколько сил и времени потрачено впустую!

Как часто бывает в долгих путешествиях, худший день сменился лучшим. Утром мы поднялись в сумерках и на рассвете уже выгребали из гавани Абаны. Все утро держался штиль, а к полудню задул легкий бриз с запада, так что мы получили возможность поставить парус. Кормак извлек снасти и поймал нескольких морских собак — хватит, чтобы накормить ужином всю команду. Когда солнце с крылось в море, бриз и не подумал утихнуть, и погода казалась настолько благоприятной, что я решил плыть и ночью, тем более что команда успела отдохнуть и наслаждалась жизнью. Двое турок, Мустафа и Умур, играли в шахматы, из кассетного плеера лилась классическая музыка, остальные члены экипажа читали или негромко переговаривались. Мы уже миновали гавань, которую наметили для стоянки, и возвращаться казалось неразумным. Словно вознаграждая нас за перенесенные испытания, попутный ветер дул всю ночь, звездное небо не позволяло сбиться с курса, и «Арго» мчался сквозь ночь со скоростью 3–4 узла, а вахтенные меняли друг друга. Каждая вахта состояла из четырех человек: двое, старший вахты и его помощник, имели опыт управления кораблем, а двое других были новичками, но и их допускали к рулю и учили ловить ветер квадратным парусом. Учение проходило с запинками, ошибки новичков означали, что парус сникал и обвисал, и тогда опытным вахтенным приходилось браться за весла и разворачивать нос «Арго» под ветер.

На рассвете мы очутились на траверзе Инджебуруна, самого северного мыса на турецком побережье Черного моря; отсюда всего 160 миль до Крыма, и, если вспоминать известное присловье, подданные ее величества забрались намного восточнее Суэца. Волны накатывались с севера; мы миновали известняковые утесы со множеством пещер, совершенно пустынные, если не считать одинокого маяка на оконечности мыса. Кок Питер приготовил завтрак — яичница, арбуз и хлеб, а на горизонте показалась плоская вершина горы Синоп, до которой мы намеревались добраться к вечеру. Благодаря попутному ветру путешествие превратилось в удовольствие, «Арго» буквально пожирал милю за милей. Ветер, кстати сказать, ощутимо окреп, волны сделались выше и круче, словно выплескивая на поверхность моря ту энергию, которую набрали на своем долгом пути от берегов Украины. На всякий случай я направил галеру так, чтобы обогнуть Синопский мыс, у которого прибой яростно колотился о скалы, на значительном удалении. В последующие несколько часов я неоднократно хвалил себя за это решение.

Высокая волна подхватила «Арго», галера перевалила через гребень, соскользнула по «спине» волны — и вдруг раздался жуткий треск, от которого все замерло внутри: левое кормовое весло разломилось! Рукоять — 3 на 7 дюймов отличной древесины — сломалась точно в том месте, где она соединялась с лопастью; последняя держалась буквально на нескольких щепках. Вероятно, весло треснуло, когда мы проползли по камням в Мраморном море, или же в него просто ударила шальная волна… Так или иначе, «Арго» в мгновение ока наполовину утратил послушность воле рулевого.

Поначалу ситуация не выглядела слишком серьезной: галера по-прежнему двигалась, подгоняемая попутным ветром, и уцелевшего рулевого весла было как будто вполне достаточно, чтобы удерживать ее на курсе. Кстати сказать, я заметил, что неплохо бы чуть подправить курс, чтобы наверняка обогнуть опасное место близ мыса. Потрясение на лицах членов команды, услышавших треск лопнувшего весла, сменилось интересом: ну-ка, ну-ка, что там придумает наш капитан?.. Корабельный плотник Питер Уилер пришел на корму и принялся флегматично изучать обломки весла. Он покачал головой, вытащил осиротевшую лопасть на палубу и связал ее и рукоять вместе.