Спасенные - Джим Горант Страница 41

Войдя внутрь, Коэн поздоровался со всеми. После обмена добродушными шутками его провели через лабиринт клеток. Наконец Тим Рейсер остановился у одной из них и открыл дверцу. И тут из нее вышел Джонни Роттен. Это был черно-белый пес весом около тридцати пяти фунтов. На его белой морде чернело пятно вокруг правого глаза. Уголок левого глаза был розовым. Под носом пса красовалось небольшое черное пятнышко, благодаря которому казалось, что у него нарисованы усы. На солнце уши собаки просвечивали розовым.

Что ж, Джонни Роттен оказался маленьким и симпатичным. Он был похож на отчаянного беспризорника в костюме бычка. Глядя на малыша, Коэн расхохотался. Он смеялся над именем, над собакой, над собой. Он смеялся, пока Рейсер говорил о его ответственности. Он смеялся, подписывая необходимые бумаги и загружая клетку с собакой в машину. Он не перестал смеяться даже тогда, когда на мосту Бей-Бридж малыша вырвало и он перепачкал всю машину.

❖

Собаки консервативны. Они любят порядок, который не нарушается. Зная, что каждый день их покормят, выведут на прогулку и поиграют с ними, они могут расслабиться. Они могут сосредоточиться на других вещах. Джонни нужен был порядок.

Хотя прошло довольно много времени с тех пор, как он покинул приют, пес до сих пор был нервозен и напряжен. Когда после первой ночи в доме Коэн пришел с ним поздороваться, Джонни озирался вокруг круглыми от ужаса глазами. Пес метался в своем загоне, и Коэн подумал, что внутри он двигается в два раза быстрее, чем снаружи.

За последние девять месяцев, покинув лесной участок Вика, он успел побывать в приюте, в автофургоне, у Донны и Тима, и вот теперь оказался в доме Коэна. Его посадили в клетку в столовой, отделенной от остального дома. Сидя в клетке, Джонни сначала учуял, а затем уже увидел бродившую рядом Лилли. Еще один питбуль в доме. Что это значит? Кто эти люди? Что им от него нужно? Что они ему дадут?

Крис надеялся дать Джонни ощущение порядка, а затем уже все остальное. В детстве, проведенном в Южной Калифорнии, у Коэна всегда были собаки. Летом в лагерях животные были частью учебной программы: ребята ездили на лошадях, ловили змей. Он учился понимать животных. Они с Джен так любили животных, что наполнили свой дом чучелами. Стены и шкафы их двухэтажного дома украшал череп лошади, чучело кролика, опоссума, ворона, змеи и броненосца. Имелся там вырезанный из дерева петух и головы меленьких крокодилов.

План Коэна в отношении Джонни был прост. Каждый день подъем между 6:30 и 7:00 утра, сорокаминутная прогулка, чтобы размяться и истратить энергию. Каждое утро одним и тем же маршрутом. Порядок, порядок, порядок. После этого кормежка дома, вычесывание шерсти, возвращение в загон с игрушками.

Коэн возглавлял отдел ремонта в автосалоне неподалеку от дома. В обеденный перерыв он будет заскакивать домой, чтобы Джонни мог немного поиграть во дворе и погреться на солнышке. Затем собака будет находиться в своем загоне до 17:30, когда Коэн возвращается домой. Затем они с Джонни отправятся на часовую прогулку, после которой немного поиграют во дворе. Джонни будет приносить палку или мячик, затем «тихий час» и сон.

Таков был его план. Очень скоро Коэн понял, что к этому нужно будет очень долго стремиться. Он взял Джонни на поводок и повел его через комнату к лестнице, ведущей вниз к выходу. Перед лестницей Джонни остановился.

Он сопел, стоя над первой ступенькой вниз, где пол должен бы был продолжаться. Он переминался, оглядываясь. Он тихо пискнул. Коэн не понял, что случилось. Спустившись вниз на несколько ступенек, Коэн стал уговаривать пса последовать за ним. Джонни двинулся было вперед, будто собираясь идти за Коэном, однако не мог сделать первый шаг.

Он уперся и залаял. Вытянув вперед лапу и не нащупав ею опоры, он поставил ее назад. Было ясно, что собака нервничает. Коэн вспомнил историю Джонни. Он понял, что малыш никогда не жил в доме и, вероятно, не видел ступеней. Джонни не знал, что это такое и как их можно преодолеть.

Коэн попытался было помочь. Он взял пса за переднюю лапу, чтобы поставить ее на первую ступеньку. Поставил, но Джонни не понимал, что делать дальше. Какими теперь лапами двигать? Он по-прежнему не собирался переносить тяжесть своего туловища на передние лапы. Он замер.

Коэн решил, что они займутся хождением по лестнице завтра. Он взял Джонни на руки и снес его вниз. Оказавшись на улице, Джонни пришел в восторг. Коэн хотел пройти с ним обычным маршрутом, которым они будут следовать теперь каждый день. Он жил в двух кварталах от парка «Золотые ворота», поэтому решил по дороге зайти в парк, а затем познакомить пса с окрестностями.

Однако это оказалось непросто. Пытаясь помочь Джонни спуститься с лестницы, Коэн взял его за лапу и почувствовал, что подушечки на лапах мягкие, как сваренные пельмени. Все понятно. Джонни провел последние шесть месяцев на цементном полу, никуда не выходя. Пока он сидел в маленькой клетке, его мышцы атрофировались, а с лап исчезли мозоли, которые появляются у много двигающихся животных.

Поначалу им придется сократить прогулки, чтобы лапы Джонни загрубели. Коэн решил, что они будут постепенно осваиваться на местности, а когда Джонни достаточно окрепнет физически и натренирует лапы, они спокойно отправятся в дальние походы.

Через несколько минут Коэн понял, что о длительности прогулок волноваться нечего: Джонни и не собирался в тот день забираться далеко. Он испытывал страх и любопытство одновременно: пес поочередно то прыгал и кидался вперед, то пятился и робко жался к земле. Коэн держал поводок, словно трос от водных лыж, на другом конце которого привязана порхающая из стороны в сторону птичка. Джонни петлял, бегал назад и вперед, запутывая поводок вокруг своего двуногого спутника. К тому времени, когда они прошли сотню ярдов до угла, им пришлось дважды останавливаться, чтобы Коэн выпутался из поводка.

Джонни пролез сквозь живую изгородь вокруг соседнего участка. Он продрался через ветви, пролез между стволами и ветвями. Не успел Коэн крикнуть «стоять», как собака так запуталась в живой изгороди, что пришлось потратить десять минут на то, чтобы освободить Джонни.

Распутывая и успокаивая собаку, Коэн неожиданно представил, как они выглядят со стороны. Вся сцена показалась ему своеобразной смесью трагикомедии и фарса, и Коэна опять разобрал смех.

Всю дорогу домой Коэн веселился, глядя на то, как Джонни тычется в мусорный бак, а затем в ужасе отскакивает. Он смеялся, наблюдая, как пес шарахается от обычных предметов и поднимает на него черно-белую мордочку, словно спрашивая: «Эй, ты вроде местный, скажи, что это такое?»

Хотя они и не успели далеко уйти за сорок пять минут, но Коэн чувствовал, что они совершили настоящее путешествие.

Видеосъемка была непрофессиональной, сделанной ручной камерой, которая дрожала, прыгала и фиксировала все посторонние шумы — разговоры, щебет птиц, лай собак в отдалении. Тем не менее она прокручивала пленку снова и снова. Ей казалось, что она просмотрела запись уже 500 000 раз, хотя на самом деле всего чуть больше 100. То, что она видела, брало за душу и настораживало. Сцена представлялась до некоторой степени знакомой.