Путешествие на высоту 270 - Ахмад Дехкан Страница 41

Вражеский пулемет бьет по нам с насыпи. Вначале он стреляет наугад, но затем словно бы увидел нас и уже поливает наши ряды вдоль и поперек.

– Вперед! – кричит Хейдар. – Всем на насыпь!

Поднявшись на ноги, я бегу, как вдруг огонь пулемета обращается в эту сторону, и мы падаем. Мне кажется, что красные трассирующие пули так близко пролетели от моего лица, что меня обожгло их жаром. Я вжимаюсь лицом в землю. Справа и слева от меня ребята стонут от боли, а Хейдар надрывается криком:

– Вставай! Вперед, на насыпь!

Опершись на руки, я приподнимаюсь и говорю тому, кто лежит впереди меня:

– Вставай! Вперед!

Он не реагирует, и я хватаю его ногу и толкаю ее, и вдруг чувствую, что вся моя рука намокла. Он дрожит как ивушка, и я больше не медлю, встаю и бегу к насыпи. Пулеметчик врага ведет огонь по степи, где несколько наших гранатометчиков бегают туда-сюда и стреляют по насыпи с разных точек, меняя местоположение. Я одним броском достиг насыпи. Несколько наших бойцов прибежали сюда до меня и теперь поливают огнем ту сторону. Я взбираюсь на гребень и вижу, как за насыпью несколько вражеских солдат-пехотинцев выскакивают из своих ячеек и бегут в тыл. И все наши разом начинают стрелять по ним, так что все они падают.

Наш гранатометчик всадил гранату прямо в пулеметное гнездо, и пулемет, и все, кто были при нем, взлетели в воздух. Хейдар – уж не знаю, как при такой массе он добежал сюда столь быстро – кричит:

– Первый взвод – направо… Второй и третий взводы движутся влево!

Я иду в цепи первого взвода. Продвигаемся осторожно, бросая гранаты во вражеские окопы. Вражеская пехота, видимо, при первых же выстрелах боя бежала в тыл. Перед нами никого нет, лишь несколько изувеченных трупов валяются на шоссе. Это асфальтовое шоссе настолько размочалено танками и бронетранспортерами, что на нем почти не осталось целого куска асфальта.

Навстречу нам идет наша цепь: это рота «Абес». Асгар подбегает с тыла и приносит весть:

– По эту сторону насыпи ройте окоп.

Это уже следующая насыпь после той, которую мы взяли штурмом. Я уже совсем без сил. Мехди приказывает копать окопы, а я сижу на земле и пытаюсь отдышаться. Ребята начали вгрызаться в склон насыпи и закапываться в землю. Я лег спиной на эту насыпь, и тут подошел Мехди. Он обходит нашу цепь и вот дошел до меня.

– Вставай, рой окоп, закапывайся. Не обманывайся этим затишьем. С рассветом знаешь, что тут будет? А здесь кто копает?

Я слышу голос Расула:

– Это я здесь, и Ага-Абдулла.

– Парень, и ты здесь? – восклицаю я с усталым удивлением.

– Да! Мы тут с Ага-Абдуллой! – отвечает Расул. – Так хорошо получилось, мы вдвоем с ним…

Кто-то бегом приближается. Это Асгар – несется во весь опор.

– Что там? – спрашивает его Мехди. – Куда ты?

– Ребята! – сообщает Асгар счастливым голосом. – Наша 25-я дивизия тоже подошла! Всё идет, как надо!

Не добавив больше ничего, убегает. Мехди встает:

– Пойду посмотрю на другие окопы. Ты давай, вставай! Вставай, копай…

Он идет к следующему окопу, который роет Мирза. Тот настолько устал, что даже разговаривать сил у него нет, он, как робот, долбит штыком землю и выбрасывает ее наверх. Окоп он делит с одним из новых парней во взводе, которого я не знаю. Я снимаю всё свое снаряжение и тоже начинаю копать. Слышу голос Мирзы, говорящего напарнику:

– Д-давай, т-ты за-заканчивай. Я уже вывыдохся.

Он вылезает из полуготового окопа и, обессиленный, ложится на спину. Я весь углубился в работу: выбрасываю землю наверх, потом вгрызаюсь в дно окопа штыком, держа его обеими руками. Обливаюсь потом. Остановился передохнуть и вижу Масуда.

– Ты один? – спрашивает он.

– Да, подключайся!

Вылезаю из окопа и протягиваю ему штык, он берет его и начинает копать. Мы достигли такой глубины, чтобы окоп наш, в положении «сидя», прикрывал нас по плечи. И без сил падаем на его дно. Во рту – горечь, и я спрашиваю Масуда:

– У тебя вода есть?

– Нет, кончилась, – отвечает он словно бы через силу.

Я прислонил голову к стенке окопа. Стрельба слышна, но вдалеке. Прижимаю коленки к груди. Масуд вдруг как будто вспомнил о чем-то и спрашивает:

– Где те ребята, которых вражеский пулеметчик положил?

– Позади той, короткой насыпи, – отвечаю я. – Метров на пятьдесят к тылу.

Он выпрыгивает из окопа.

– Я сейчас вернусь.

Уходит прежде, чем я успел спросить его, куда он идет. Места стало больше, и я могу растянуться в полный рост. Та часть неба, которая видна мне, осветилась бледным лунным сиянием. Слышу голос Асгара, но не различаю слов. Потом его голос приближается:

– Кончайте окапываться и будьте готовы. Время читать намаз.

Я совершаю сухое омовение, и, в то время, как я читаю намаз, возвращается Масуд. Он ждет наверху, пока я закончу, потом спрыгивает ко мне.

– Держи, вот вода.

– Откуда? – изумленно спрашиваю я.

Впрочем, ответа я не жду, а, схватив флягу, выпиваю из нее всё до капли. Он достает и целлофановый пакет с финиками, и мы, без лишних слов, начинаем их поглощать. Их очень много, и настроение мое улучшается.

– Откуда ты это взял? – спрашиваю я.

– У тех, кто погиб в атаке на пулемет. Они там и лежат, убитые.

Впрочем, мне теперь безразлично, у кого это взято. Я ложусь на дно окопа, а Масуд говорит мне:

– Пойду проверю, хорошо ли ребята окопались. Сейчас вернусь.

Вражеский обстрел усиливается. Противник постепенно разобрался, до какого рубежа мы дошли, и вот уже вся степь вокруг нас покрылась взрывами. Но я настолько хочу спать, что ни на что не обращаю внимания. Помню только, как Масуд толкал меня, чтобы я немного ужался и дал ему место. Полуоткрыв глаза, я еще заметил, что наверху нашего окопа появились мешки с песком, и на миг мне подумалось, что этот окоп – лучшее спальное место в мире.

* * *

Взрывается мина, и мне на голову и на лицо падают комья земли, камни и горячая земля. Открываю глаза. Солнце бьет прямо в лицо. Голова тяжелая. Поворачиваюсь и понимаю, что Масуда в окопе нет. Руками и головным платком очищаю лицо от грязи и сажусь, с любопытством осматриваюсь. Передо мной пустыня с растрескавшейся землей, близко насыпь, а сзади, поодаль, параллельно ей, еще одна насыпь. Не видно, чтобы кто-нибудь ходил в полный рост вдоль нашей насыпи. Присмотревшись, вижу тут и там головы ребят, высовывающихся из окопов, осматривающихся и опять исчезающих. Выше меня двое наших на насыпи сделали себе защиту целиком из мешков с землей и иногда высовываются оттуда и стреляют. А в окопах справа и слева никого не вижу. В надежде, что кто-нибудь откликнется, громко спрашиваю: