Ничья по-английски - Юлия Петрова Страница 41

— Моей маме нравятся твои волосы, — сказал Роджер.

— А, — ответила я.

— И моему отцу ты тоже нравишься. Он умный и хорошо разбирается в людях.

— Хм.

— Ты всем нравишься. И особенно мне.

— Пожалуй, мне стоит сплясать от радости, — агрессивно отозвалась я. Подобная манера общения стала для меня в последнее время типичной.

— Что? Нет, почему? — он не понял моего сарказма.

Роджер был пуленепробиваем. Точнее, эмоциенепробиваем. Это приводило меня в бешенство.

— Так когда ты купишь мне билет домой? — немедленно спросила я.

— Э… — он в упор меня не понимал. — Ты все еще хочешь уехать?

— Роджер! Я, твою мать, должна уехать! У меня нет выбора! Мне придется! Моя короткая виза кончается!

— Эй, тихо, не нервничай!

— Я? Я не нервничаю! Просто я реалистка. И мне все это дерьмо уже поперек горла! Я так больше не могу! Я хочу вернуться домой, в мою хреновую жизнь, и обо всем забыть.

— Мы слишком много съели. Ты просто устала…

— Да! Устала! — чем дальше, тем сильнее распалялась я. — Устала и хочу уехать!

Роджер с секунду стоял молча, не зная, что сказать и подыскивая линию поведения. А затем выдал единственное, что знал:

— Боже, ты такая сексуальная, когда злишься! Я тебя хочу!

— Хватит! Ты не можешь решать этим все свои проблемы! Просто оставь меня в покое!

— Но я хочу тебя, и хочу, чтобы мы остались вместе!

— Если ты этого так хочешь, давай поженимся! — выкрикнула я.

Упс! Эти слова материализовались прежде, чем я успела закрыть рот. Мы с секунду молча смотрели друг на друга, оба испуганные и жалкие.

А затем лицо Роджера начало меняться. И вскоре он уже выглядел как человек, надкусивший самый кислый лимон на свете.

— Ну почему ты вечно все портишь! Мы провели такой хороший вечер с моими родителями, а теперь ты вот так себя ведешь! — протянул он.

— Я никак себя не веду. Ты ведь знаешь, что единственная возможность остаться вместе — пожениться.

— Но я не хочу жениться!

— Я знаю.

На самом деле не думала, что его слова так меня ранят. Я понимала, что у Роджера нет ни малейшего желания связывать себя обязательствами. Но все же услышать это от него напрямую… Чувство было такое, словно мне на голову сбросили тяжелый груз.

— Извини, я не могу этого сделать, — повторил он.

— Можно спросить почему именно? — почти прошептала я, не уверенная, действительно ли хочу знать ответ на этот вопрос.

— Потому что я нужен тебе только для гражданства.

— Что?!?!

Это было уже слишком!

— Откуда ты взял эту чушь? Я просто люблю тебя!

— Все знают, что русские девушки ищут английских парней ради гражданства.

— Какая хрень! — вскричала я. — Значит, все это время я была тебе нужна только ради секса?!

— Нет, Мария, нет. Я действительно люблю тебя. Но жениться — неправильно. Потому что мы уничтожим все волшебство между нами. Посмотри на себя — ты молодая и красивая. Ты найдешь другого мужчину и бросишь меня.

— Это идиотизм! Я этого не вынесу! — закричала я, зажимая уши руками.

Поток этого беспросветного бреда был невыносим! Я выбежала на улицу.

Роджер даже не попытался остановить меня…

Я блуждала по пустым улицам, разъяренная и обиженная. У меня даже не было сил плакать. Все меня опустошило — осталась только тупая, бесконтрольная ярость. Я чувствовала такую безнадегу и была так беспомощна! Единственное, что мне оставалось, это… да ничего в общем не оставалось. Я ничего не могла сделать. Я полностью утратила контроль над ситуацией и возненавидела Роджера, Телфорд, Англию… но в то же время все равно продолжала их безумно любить!

Я пришла домой, когда уже стемнело. Не знаю, как долго меня не было.

Роджер выглядел очень взволнованным. Он подбежал ко мне и нежно поцеловал.

— Ты права. Нам надо сесть и обо всем поговорить. Очень серьезно.

Этого я не ожидала! Мое сердце замерло.

— Эй, малыш! Ты в порядке? — он снова был самым восхитительным мужчиной на свете.

И откуда только взялись все эти проблемы и конфликты? Они за секунду исчезли. Мы снова были счастливыми влюбленными.

— Да, — я вытерла пробежавшую по щеке слезу.

— Я тебя люблю. Ты лучше всех, — он поцеловал меня.

Я зарылась лицом ему в плечо.

* * *

Но мы так и не поговорили. Ни на следующий день, ни через три дня. Я не хотела давить на Роджера. Я давала ему время, а он… ну, а он притворялся, будто ничего не случилось.

Это продолжалось неделю: ни разговора, ни билета. Неопределенность сводила меня с ума и отнимала остатки сил.

Однажды я не выдержала и решила напомнить Роджеру.

— Милый? — осторожно сказала я, когда он смотрел футбол.

— Да?

— Мы можем поговорить?

— Давай потом. Я смотрю матч. У меня ставка у букмекера.

— Пожалуйста, это важно!

Он неохотно оторвал взгляд от экрана.

— Ну?

— Мы решили обсудить нашу ситуацию, помнишь?

— Что именно?

— Ну, будущее. И что нам делать дальше.

— Ой, ну вот не надо сейчас начинать! У меня стресс, понимаешь?

Это слово, «стресс», которое он повторял каждую минуту, окончательно выбесило меня. Я полностью потеряла терпение, подошла к телевизору и выключила его.

— Мать твою, ты что творишь? — взревел Роджер. — Совсем с ума сошла? Немедленно включи!

— Нет! — закричала я в ответ. — Слушай сюда! Я устала! От тебя, от этого всего! Я хочу домой!

— Ну так вали отсюда! — заорал он.

— Ты должен мне билет, так что прошу, — я указала на компьютер. — Заканчивай свои дурацкие ставки и тащи сюда свою задницу!

— Если будешь так разговаривать, вообще ни черта не получишь! Даже билета, — сказал он уже потише.

— А если ты мне не поможешь, я пожалуюсь в полицию, когда кончится моя виза. Скажу, что ты держал меня в доме и насиловал.

— Ничего ты не скажешь!

— Посмотрим!

Роджер замолчал. Я видела, что он мне поверил, но не хотел бронировать билет — кто знает почему!

— Ну? — спросила я.

— Принеси мне бумажник, — неохотно сказал он.

— Сам возьми, — парировала я.