Юлия - Алексей Митрофанов Страница 41

Миша, прислушиваясь к песне, наливает себе рюмку коньяка и отпивает. Садится в кресло и проверяет его на устойчивость к вибрационным нагрузкам со всех сторон. Звучит музыка.

Тем временем к дому приближается пара стройных женских ног. Это приехала Юлия. Карлик бросается ей навстречу, целует руку. Втягивает носом воздух, как будто это был аромат цветка.

Юлия улыбнулась и непроизвольно сделала правой рукой жест, как будто хотела погладить карлика по голове.

Глядя вслед Юлии, карлик потирает ладони. Потом поворачивается лицом к камере и, ухмыляясь и корча дурацкие рожи, делает руками движения, как будто едет на лыжах и часто отталкивается палками.

«Шалун!» – снисходительно подумала Юлия.

Песня продолжается.

Я не хочу себе шмоток из клевых магазинов,

Я не хочу себе машины, дорогие лимузины.

Мы только хотим, чтобы кончилась война.

Слушайте все – мир навсегда!

Peace – это мир, нам не надо войны.

Мы выбрали peace вместо вашей фигни.

Проснитесь кто спит, откройте глаза,

Войне скажем «нет», а peace скажем «да»!

Миша в это время стоит спиной к двери, пьет коньяк и самозабвенно делает тазом возвратно-поступательные движения. Дверь распахивается.

– Миша! – радостно восклицает Юлия. Миша оборачивается и разводит руки для объятий.

– Рад тебя видеть! – говорит он.

– И я!

Они обнимаются. В дверях появляется карлик и вкладывает в руку Миши букет белых хризантем.

– Это тебе! – говорит Миша и вручает букет Юлии.

– Спасибо, Вовчик! – прошептала Юлия.

– Какая красота! – говорит она и целует Мишу. Поцелуй переходит в затяжной. Карлик плотоядно наблюдает за ними и облизывается.

Peace – да, да, да, да, да, да!

Юлия опускает шторы на окнах.

– Как здорово, – говорит она, – что ты придумал эту встречу. Ни в Украине, ни в Грузии, ни в Европе нам и не дали поговорить.

Опять обнимает Мишу.

– И самый важный вопрос – что тебе говорил Буш?

– Буш говорил мне очень важные вещи, – важно отвечает Миша, держа в руке рюмку с коньяком, – только об этом потом.

Затем сообщает:

– Я не был бы грузином, если бы в этот счастливый миг не преподнес тебе подарок, который ни один мужчина в мире тебе не преподносил.

Миша встает и подходит к музыкальному центру. Достает из кармана браслет. Юлия из-за спины угадывает:

– Десять карат?

Мише становится жаль браслета, и он прячет его обратно в карман.

«Неправда все! – подумала Юлия. – Миша на самом деле щедрый и добрый!».

– Нет, дорогая, – говорит он и вытирает лоб платком.

– Пятьдесят карат? – продолжает угадывать Юлия.

Миша молчит.

– Голубой бриллиант? – всплескивает Юлия руками.

«Неплохая актриса, надо отдать ей должное, – признала Юлия, – моложе меня, но не сильно. До революции я тоже так выглядела. Только что-то у нее с кожей. Намекают на Ющенко?»

– Нет, дорогая, – отвечает Миша, достает из кармана подаренный диск «Мин нет» и подходит к музыкальному центру. – Бери выше. Вставляем в музыкальную систему – упс! – Он нажимает кнопку, и звучит «Оранжевая песня».

Оранжевое небо, оранжевое море,

Оранжевая зелень, оранжевый верблюд…

«Где им понять наши идеи! – скептически скривилась Юлия. – Москали клятые! Лишь бы все опошлить».

Миша начинает пританцовывать, убыстряя темп. Движения его напоминают лезгинку. Юлия, балдея от музыки, жестом стриптизерши расстегивает блузку.

– Ой, как мне это нравится. Чувствую энергетику Майдана, – говорит она. – Как хорошо. Миша, спасибо тебе за этот подарок.

Встает и подходит к нему.

– Хочешь, я тебя отблагодарю?

Миша кивает. Юлия опускается на колени и расстегивает ему брюки. Далее камера поочередно показывает то ритмично движущийся затылок Юлии, то блаженно улыбающееся лицо Миши. Он вертит на пальце так и не подаренный Юлии браслет. Темп вращения браслета все ускоряется. Звучит «Оранжевая песня» с причмокиваниями и стонами.

Оранжевое небо, оранжевое море,

Оранжевая зелень, оранжевый верблюд,

Оранжевые мамы оранжевым ребятам

Оранжевые песни оранжево поют.

«Черт, уроды! Как же можно такое показывать? У них что там, вообще никаких тормозов нет?» – Юлия приложила ладони к пылающим щекам.

Камера показывает сидящего в кустах Лелика, который тревожно говорит в рацию.

– Митруха, беда – звук пропал!

– Как пропал? – недовольно откликается Микруха из «шестерки».

– Говорю – пропал! Техника еще каких лет? Шестидесятых.

– Какого черта шестидесятых?

– Хотелось же подешевле. Да и накинуть надо. Ты ведь в доле.

– Теперь шеф тебе наварит по полной программе, – угрожающе говорит Митруха. – Будешь нюхать паленую резину десять лет.

– Попробую проникнуть в дом, проверю провода, – решает Лелик.

– Смотри осторожнее, – говорит Митруха. И добавляет презрительно и немного в сторону: – Козел!

Лелик, завернувшись в маскировочную сетку, лезет через глухой дощатый забор. Теперь видно, что он в шортах, блестят голые колени.

Во дворе трое охранников в темных костюмах и темных очках, те самые, что бежали за лимузином Миши, жарят шашлыки. Один из них разгоняет дым теннисной ракеткой. Лелик, таясь, проходит мимо них по дорожке. Крайний к дорожке охранник замечает его.

– Ха! Это что за чудо? – спрашивает он у других.

– Местный, наверное, – флегматично отвечает охранник с ракеткой. – Чужого не пропустили бы.

Лелик, пригибаясь, заходит в дом. Через приоткрытую дверь видно Юлию. Она сидит топлес в кресле, пьет вино и задумчиво смотрит куда-то в угол. Обессилевший Миша, уже без верхней одежды, раскинулся на ковре. Он спит. Лелик на четвереньках заползает в комнату. Юлия курит коричневую сигарету, звучит органная музыка, которая вкупе с обилием красного света делает обстановку зловещей.

«Прямо вампиршу из меня сделали, – подумала Юлия. – Только клыков не хватает».

Юлия замечает Лелика, вскидывается и испуганно-возмущенно спрашивает:

– Вы кто?

Лелик осматривает провода на полу и отвечает, не поднимая голову.

– Я Лелик. Не волнуйтесь. У вас своя работа, у меня – своя.

Юлия успокаивается и ласково спрашивает: