Неделя зимы - Мейв Бинчи Страница 41

Корри первым встал из-за стола. Он просит остальных его извинить: все претензии к изобретателю часовых поясов. Гости в ответ посмеялись и любезно пожелали ему сладких снов.

Он и правда спал очень сладко: уснул, как только улегся в теплую уютную кровать, однако, продолжая жить по калифорнийскому времени, проснулся в три ночи, готовый к трудам нового дня.

Он заварил себе чаю и стал смотреть в окно, где разбивались о гранитные утесы могучие волны. Ему хотелось позвонить Марии-Розе. В Америке сейчас вечер, наверное, она уже вернулась с дневных уроков.

Он взял в руки мобильный телефон, но прежде чем набрать номер, секунду помедлил. Будет ли ей интересно слушать про его внезапный отпуск? Она всегда держалась с отцом вежливо, но немного отстраненно, как будто все, что случается с ним, происходит в нереальном, вымышленном мире, состоящем из статей в светской хронике, рейтингов и рекламы. В глазах Марии-Розы все это не имело связи с реальностью.

Он велел себе прекратить все анализировать.

Корри набрал номер.

— Мария-Роза? Это папа.

— Привет, папа. Как ты?

— Неплохо. Застрял в Ирландии — можешь себе представить? Пересаживался на самолет в Германию, но опоздал.

— Ирландия — не самое плохое место.

— Я знаю. Тут хорошо. Правда, я заехал в самую глушь, на побережье Атлантики.

— Наверное, там холодно?

— Да, но в отеле тепло. Я собираюсь пожить тут недельку.

— Хорошая мысль.

Интересно ей говорить с ним? Или скучно? Сложно понять, когда находишься за шесть тысяч миль.

— Я просто подумал, что стоит тебе сообщить.

— Я рада, что ты позвонил.

Оба замолчали. Ему казалось, что дочь пытается завершить их разговор.

— Я тоже рад тебя слышать. — Корри не хотелось вешать трубку. — Слышишь, как шумит океан? Волны просто огромные. И грохот как от гигантского барабана.

— Сколько у тебя сейчас времени? — спросила она.

— Три часа ночи.

— Тогда тебе лучше поспать, — сказала его единственная дочь.

Корри попрощался и дал отбой. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким.

После этого ему удалось ненадолго задремать; к завтраку он спустился заспанный и мрачный. Несколько постояльцев уже сидели за столом; они сочувственно кивнули в ответ на его замечание о привыкании к новому времени. Молодая женщина по имени Винни, медсестра, дала ему несколько здравых практических советов, и он пообещал им последовать, а потом согласился отведать сытный горячий завтрак в качестве альтернативного средства. Миссис Старр поставила перед ним кофейник с кофе и предложила угощаться.

После завтрака он остался сидеть за столом с очередной чашкой кофе, пока Орла убирала посуду, а миссис Старр раздавала гостям карты, бинокли и готовые ланчи. Когда последний из постояльцев ушел, он заметил, как спина ее расслабилась, и понял, что на самом деле хозяйка отеля сильно волнуется.

Она заметила его взгляд и догадалась, что все это время он наблюдал за ней.

— Мы работаем первую неделю, — объяснила она.

— Но вы явно не новичок в этом бизнесе.

— Вы правы, но до этого я была наемным работником. Не хозяйкой. Теперь вся ответственность на мне. Итак, Джон, чем бы вы хотели сегодня заняться? Может, выпьем еще по чашке кофе, и я расскажу вам, что у нас тут можно посмотреть?

Они посидели, беседуя и попивая кофе, словно старые знакомые, а потом Джон, полный сил, вышел на улицу, где ярко сияло солнце, чтобы совершить неспешную прогулку.

Следуя рекомендации Чикки, он выбрал дорогу, идущую прочь от берега. Он шел один, в тишине; иногда ему попадались крупные овцы с черными мордами и витыми рогами. А может, это были козы? В юности у него не было времени наблюдать за природой. Он вообще многое в жизни упустил.

На дороге стоял небольшой паб; из холодного солнечного дня Джон попал в полусумрак обеденного зала. В камине горел торф; с полдюжины посетителей подняли головы от пивных кружек, заинтересовавшись незнакомцем, заглянувшим к ним.

Джон дружелюбно поздоровался. Хоть его и не спрашивали, он счел нужным представиться: приехал из Америки, остановился в Стоун-хаусе. Миссис Старр сказала, что в этот паб стоит заглянуть.

— Очень хорошая женщина Чикки Старр.

Владелец паба, польщенный его замечанием, принялся с удвоенным рвением протирать полотенцем стаканы.

— Она долго жила в Америке, — заметил один старик. — Вы с ней там познакомились?

— Вообще-то нет. Я просто увидел вчера буклет в аэропорту Шэннон, и вот я здесь.

Неужели это было вчера? Ему вдруг показалось, что он оторвался от своей прошлой жизни уже давным-давно.

Толстяк в кепке сверлил Джона любопытным взглядом. У него было круглое красное лицо и прищуренные острые глазки.

— Знаете, а я вас где-то видел. Вы точно не бывали тут раньше?

— Никогда. Я впервые в Ирландии. Вам повезло — удивительная страна.

Это их удовлетворило. Джон ловко отвлек внимание от себя, похвалив край, в котором им посчастливилось родиться.

— Чикки Старр была замужем за янки. Он погиб в автомобильной аварии, бедняга, — сказал краснолицый.

— Упокой Господь его душу, — в унисон откликнулись остальные.

— Какой ужас, — вздохнул Джон.

— Да, она сильно горевала. Но потом взяла себя в руки. Вернулась назад, на родину, и купила старый дом Шиди. Долго все там переделывала. Вы не поверите, сколько труда ей пришлось вложить в эту развалюху.

— Сейчас там очень уютно, — сказал Джон.

— Когда вернетесь домой, вы будете рекомендовать ее отель своим друзьям в Америке?

— Ну конечно. — Правда, он с трудом мог себе представить, чтобы кто-то из его лос-анджелесских знакомых согласился поехать в такую глушь.

Они оставили его в покое, наедине с тарелкой супа и кружкой «Гиннесса». В их компании Джон чувствовал себя на редкость комфортно; до него доносились разговоры о каком-то старом Фрэнке Хэнратти, который выкрасил свой фургон в ярко-розовый цвет, чтобы легче было отыскать его на стоянке. Фрэнк садился за руль в очках с толстенными стеклами, но даже так мало что видел. Правда, он ни разу не попадал в аварии. Пока.

Фрэнк никогда не был женат, но его жизнь была насыщенней, чем у них у всех; он разъезжал по округе, заглядывая то туда, то сюда, и везде ему были рады. Он обожал кино и каждую неделю проделывал на своем ярко-розовом фургоне по тридцать миль, чтобы добраться до большого города и посмотреть новый фильм.

Слушая разговоры местных жителей, Джон представлял себе, какую мирную, размеренную жизнь ведет этот самый Фрэнк Хэнратти, вполне довольствуясь выпавшей ему судьбой. Джон думал было угостить всех выпивкой — именно так поступали его герои в кино. Но жизнь — не кино. Этих мужчин подобный жест наверняка бы задел. Он улыбнулся им своей широкой обаятельной улыбкой и пообещал заглянуть еще раз.