Злаки Зодиака, или Ижица-файлы - Игорь Чубаха Страница 41

— Нет, ребята-демократы, только чай, — искренне страдал Максим. — Вы слишком славные, чтобы я так безоглядно вами рисковал. Не врубаетесь, что этот разгром квартиры из-за меня? Никто за нами не охотился, это был случай самонаведения спонтанного инферно, и антенной послужил я, только я и никто кроме меня!

— Ты намеков-то не городи, — сделал серьезное лицо Валера.

— Да какие тут намеки? Исаявец ошибается в жизни только один раз, вот и я ошибся, напоролся на заклятие «Пешка-Ферзь», и беду на твой дом накликал.

— Это ты про спертый у начальницы документ? — посерьезнев, хмыкнул Валера. Не хотелось ему к ночи поминать вопросы «кто виноват» и «что делать», ведь классиками доказано, дескать утро вечера мудренее, да, видимо, придется, — давай сюда твое заклятие, изучим, исследуем, профлюрографируем и запротоколируем.

— Ты сдурел? Мало того, что я причастился криптографической заразы, так и ты хочешь?

— Давай-давай, не страшны мне писчебумажные заклятия. И с других начинающих художников зловредную порчу снимать научен, как художник широкого профиля. А ты, Алинка, покеда кегли попугай для конспирации. Видишь, как бармен зеньки вытаращил, удивляется, что мы ни водки не пьянствуем, ни тремя пальцами попадать в шаровые дырочки не спешим.

Алина приценила, куда выставил проветривать свои глаза бармен, и у нее зародилась иная версия, почему он глазенки-то пялит, но задекларировать такую версию Алина посчитала неприличным. Алина оценила, с какой грацией запустила шар уже девушка через десять дорожек, и решила, что грех отказывать себе в удовольствии попозировать в выгодных ракурсах перед Валерой. Конечно, именно для Валерика, а не для бармена с рачьими глазками. Покинув столик, сестра приняла выгодную позу номер один — оттопырив зад, склонилась над накопителем и занялась выбором катательного снаряда.

— Это тебе не шуточки, «Пешка-Ферзь» квартиру распотрошила под чистую, будто гиена дохлого суслика. А знаешь, что заклятие устроит здесь? Хочешь, чтобы кегли стройными рядами пошли на нас в психическую атаку? Хочешь, чтобы в нас стреляло из шароприемников начиненными шимозой хаузболами? — Максимыч барахтался на дне отчаяния. Ему сейчас было жалко всех, и себя, невинно подзалетевшего, не в крайнюю очередь.

— Классные ты сценки для фильма ужасов гаразд придумывать. Ты мне зубы не заговаривай, давай документ.

— Последний раз предупреждаю… — Максима кочевряжило от безысходности, Максима ломало и колбасило с привкусом тмина. Он пару минут назад попробовал было метнуть боулинговый шар и по результату усек, что лучше бы и не рыпался. И тут заклятие показало зубы — так позорно в этом зале, наверное, еще никто никогда не бросал. С заклятием «Пешка-Ферзь» не пошутишь.

— Последний раз говорю по-хорошему: доставай свою цикуту!

Максиму надоело упираться, мерзлячно вжав голову в плечи, он из-за пазухи выложил на стол два документа. Или реально этот парфюмерный художник силен в инфернальных тяжбах, или семь бед — один ответ. Валера, не скрывая трепетного нетерпения, придвинул к себе ближний, распахнул корочки:

— Диплом об окончании Спецшколы имени страстотерпимцев Бориса и Глеба… И где тут «Пешка-Ферзь»?

— Ты вторую бумагу посмотри.

— И посмотрю, не постесняюсь, не беспокойся. Что тут у нас? Ага: «Ведомо стало нам, что допреж отстраняющаяся от политики, аки от ладана, инферн-дрянь вдруг стала проявлять к той самой политике недюжинный интерес… Дьявольские отродья все настырней норовят проникнуть во властные структуры, как регионального, так и федерального уровней…» — Валерий читал с выражением, немного, но в меру, ерничая. Своим видом он как бы давал понять, что не относится к произносимым словам всерьез, но с другой стороны не очень то и тужится изображать этакое казачье пренебрежение к опасности. В общем, вел себя как доктор с большим стажем из Боткинских бараков.

Три фактурные тетки катали шары с пионерским задором и гиканьем. Они громко ржали над промашками друг друга, они подначивали друг дружку, им было весело, они отрывались здесь по полной. Алина долго выбирала шар. Она колебалась — предпочесть обычное сверление, которое позволяет пальцам входить в шар до второй фаланги, или сверление первой фаланги. И на протяжении ее колебаний попа оставалась картинно выпяченной.

— Есть вельми серьезные основания полагать, де аналогичные процессы намечаются как в сопредельных государствах, так и в более отдаленных ведущих державах… — не отвлекаясь на посторонние искусы, жадно шевелил губами и короткими усиками Валера. — Упустить исторически благоприятный момент было бы не патриотично… Поелику для престижа Государства Российского оказалось бы полезным всемирную борьбу с таковыми бесовскими потугами возглавить…

Далекие тетки неинтересного возраста поспешили и умудрились пырнуть очередным шаром выставляющую свежие кегли механику. Взывать к клюющему носом бармену мадамы не стали, сами разобрались с проблемой. Парочка через десять дорожек целовалась взасос, поскольку девушке удалось выбить страйк. [38]Алина из зависти теперь видела только кегли. Ее грудь и плечи были направлены прямо на цель движения. Шар в раскачивании достиг высшей точки сзади, плечи и грудь сестры сработали не хуже катапульты, и шар каретой «Скорой помощи» рванул вперед.

— Нужен судебный прецедент, — не отвлекаясь на соблазнительные потуги пассии, гонялся взглядом по строчкам за буквами шантажного манускрипта Валерий, — но, дабы провокация не ускользнула из-под контроля, следует ее выхолить и выпестовать от самого первоистока… Пресечь политически злокозненные замыслы нечисти следует в самый заветный завершительный момент, дабы накопить вдоволь обличающего юридического материала для тайного показательного процесса, под благоприятный международный резонанс…

Максима так и подмывало расцвечивать звучащее вслух комментариями. Но он сдерживался, прекрасно отдавая себе отчет, что все его комментарии сведутся к строчкам из песни «Больно мне, больно! Как унять эту злую боль!?». Максиму Максимовичу было и стыдно, и не стыдно, будто явившемуся в вендиспансер хвастаться гонорейными подвигами пациенту.

Алине не повезло со страйком. Шар, зря она выбрала самый тяжелый шестнадцатифунтовый, свернул в левый желоб, не докатившись до нагло выпячивающихся кеглей и трети дистанции. Ладно, в этой рамке [39]у Алины есть вторая попытка.

— Губернаторские выборы в Санкт-Петербурге с данной точки зрения… Начальнику Петербургского Управления ИСАЯ оказывается великое доверие в связи с вышеперечисленным не препятствовать начинаниям некоего антипослушника Богдухана, а по возможности даже содействовать…

Со второй попытки Алине удалось сковырнуть одну единую сиротскую кеглю, но при этом случился заступ, и табло безжалостно не засчитало очко, показав сестре грубую букву «F».

— Ты подпись, подпись прочитай! — не утерпел дальше сидеть молчком Храпунов. Максимычу окружающий мир казался муторным настолько, что отставник, будь рядом стерильная гильотина, сунул бы туда голову, как пожарник на подушку.