Лето, в котором тебя любят - Игорь Гуревич Страница 40

Мне позвонили:

– Сказку сочините?.. Для газеты. Тема свободная. К завтрашнему дню.

Нормально! Вот так – хлоп! И сказка готова. Но забавно…

Пока ехал с работы, вспоминал. Дома маленькому сказки рассказывали? Вроде как да, но это больше было похоже на Пересказки. Ну, в смысле, «Колобок» в отцовском пересказе или «Красная Шапочка» в мамином варианте между кухней, стиркой и шитьем.

Ну а я, я-то своим детям сказки рассказывал? Было дело. Но тоже все больше Пересказки, а еще лучше читки – перед сном, Маугли, Винни-Пух и еще, еще… Питера Пена, Нарнию, помнится, сам впервые прочитал для себя вслух при самых благодарных слушателях на свете. Упоение! Катарсис!

Но чаще на ночь пелись песни. Колыбельных, кроме «Спать пора» и «Месяц в окошко глядит», не знаю. Застольные или блатные исключались изначально. Особой любовью – на бис – пользовались патриотические. Особенно одна. Вот ее и расскажу, как сказку, вернее, Недосказку с исправлением грустного конца.

В общем, слушай, дружок. Было это давным-давно. В стране с высокими травами, чистыми озерами, густыми лесами и красивыми людьми. Самых красивых и смелых звали Комсомольцы, и бились они за счастье всех людей с силой темною. И скакали они на конях по степи, и рубили саблями врагов. Как-то раз дружина Комсомольская сабель в триста собралась вдали за рекой ночной, тихой. Собралась, огни разожгла. И отправил командир, вожак Комсомольский, отряд боевой в поля, на разведку. И только перебрался отряд через реку, как навстречу им засверкали штыки. И началась сеча.

Смело, дружно бились Комсомольцы. Дрогнул враг, побежал. Помчались бойцы следом за врагом. И был среди них один Боец Молодой самый смелый, самый отважный. Лучше всех он бился с врагом, в самую гущу вражью врезался, рубил саблей направо, налево.

И вдруг Боец Молодой головой вниз поник и упал у ног своего верного боевого друга – Вороного Коня. Сразила отважного Комсомольца вражья пуля, прямо в грудь молодую попала. Раскинул он свои сильные руки, закрыл карие очи и прошептал запекшимися губами:

– Конек мой Вороной, передай дорогой, что я честно погиб за рабочих…

…На этой трагической ноте песня кончалась, отряд возвращался из разведки к дружине.

И дети мои каждый раз просили: «Еще!». И я пел на бис, думая, как же старая песня проникает в души моих детей! Что же в ней есть такое, что связь поколений – как на ладони? И я сам напеваю до кома в горле…

И только теперь я понял – в другом дело, в другом. Не получалось сказки никак, не было в ней счастливого конца. И просили дети «еще» в надежде, что вот сейчас придет этот счастливый сказочный конец. А песня не дарила его. Взамен этого предлагала суррогат всеобщей классовой победы над врагом, что было идеологически очень правильно и оправдывало гибель одного – пусть самого красивого, самого сильного, но всего лишь одного – Молодого Бойца…

А в сказках не бывает Всего Лишь Одного Принца или Принцессы. В сказках есть Единственный Принц и Единственная Принцесса. Пришло время дописать конец у Недосказки…

…И услышал Молодого Бойца друг его верный Конь Вороной, и помчался что было сил за реку к дружине боевой Комсомольской. Увидал Комсомольский Вожак Коня Вороного одного, без своего товарища, понял: беда с Молодым Бойцом приключилась. Кликнул дружину – триста сабель – сам в седло взлетел и вслед за Вороным Конем помчался к месту, где, раскинув руки и закрыв свои очи карие, лежал бездыханный Молодой Боец.

И склонился над ним Комсомольский Вожак, и сказал:

– Что ты, парень?! – и упала на грудь Молодого Бойца скупая слеза. И затянулись раны. А с неба пошел дождь.

Вздохнул всей грудью Молодой Боец и сказал:

– Спасибо вам, мои дорогие товарищи.

И стали они жить долго и счастливо, и прогнали всех врагов, потому что были они один за всех и все за одного.

Такая вот сказка накануне 2000 года про 1919-й у меня получилась. Теперь можно рассказывать. Но жаль, дети подросли. А внук и внучки не рядом.

А у вас с Недосказками как? Не оставляйте на потом: дети вырастают, так и не узнав счастливого конца…