Лав - из - Таня Малярчук Страница 40

В дом, на который выходили окна снятой женщинами квартиры, переселился преданный нашему делу детектив Роджерс (имя, конечно, вымышленное). Каждое утро в десять часов он рапортовал нам о состоянии дел в квартире Раиды и Катерины. Ничего такого. Ровно в десять вечера женщины выключают свет. Видно, как Раида помогает Катерине надеть ночную сорочку (к слову, сказала пани Аронец, нужно узнать, как Раида обращается к Катерине: Катеринка, Катя, Кася, дочка или еще как-то?). Потом обе женщины ложатся спать на одну кровать (кровать закрывает телескоп), встают в семь, пьют чай и каждая мажет лицо кремом. Раида причесывает Катерину (медленно или наспех, спросила Грехова, но Роджерс не обратил на это внимания), вместе идут в университет и возвращаются где-то часов в пять, что-то едят (Роджерс не мог разобрать, что именно, но мы его успокоили – владелец продуктовой лавки рапортует отдельно), перед вечером обязательно прогуливаются по набережной, если дождь – то под зонтиком, взявшись под руки; с восьми до десяти Катерина сидит за телескопом, а Раида читает. Так что, ничего такого, закончил Роджерс.

– Ну это тебе так кажется, Роджерс, – говорил старенький поляк Витольд, а мы уважаем его мнение, – но видно, что ты свое задание выполняешь хорошо, так и продолжай.

Вахтерша из университета донесла, что на первом этаже университета, перед тем как расстаться, женщины всегда целуются в щечку, а вахтерша в такую нежную материнскую любовь не верит, потому что сама она, прощаясь с дочерью, никогда с ней не целуется. В конце недели вообще случилась интересная история.

Раида читала лекцию первому курсу факультета иностранных языков. У нее есть привычка прогуливаться вдоль и поперек аудитории. И вот, подойдя к окну, Раида вдруг остановилась на полуслове, словно увидела в окне что-то очень страшное, на мгновение замерла, а потом резко обернулась и продолжила лекцию совсем не с того места, где прервалась. Студенты, причастные к нашему делу, засвидетельствовали все как один, что в окне Раида увидела Катерину, сидящую на бордюре под стенами университета и глядящую то ли в небо, то ли в окна их аудитории.

– Странно, – заметила Грехова и велела подчеркнуть этот факт в недельном отчете.

За время жизни в нашем городе Раида и Катерина не завели ни одного более близкого знакомства, чем это обусловлено общественными приличиями. Выглядело это так, будто им никто, кроме них самих, не нужен. Поначалу мы воспринимали это нормально, предполагая, что женщины еще не успели обжиться на новом месте, но шло время, и ничего не менялось. Их добровольная изоляция только усиливала наш интерес. Мы ждали их ошибки, какой-нибудь неосторожности, хотя бы мелкого нарушения городских правил, чтобы приблизиться к великой тайне, в существовании которой никто не сомневался. Для этого мы стали внимательнее следить за тем, как Раида и Катерина проводят выходные дни.

И опять ничего такого. Дольше спят, дольше пьют чай, разговаривают, едят персики и овсяное печенье (владелец лавки заверял, что овсяное печенье покупают почти каждый день), прогуливаются по городу, часто наведываются в зоомагазин «Питон» (что бы это могло значить?), вместе готовят супы и салаты, вместе вывешивают во дворе выстиранные простыни, вечером вместе смотрят в окно и в телескоп, так что Роджерс боится попасть в его объектив. Всегда вместе.

– Как можно так долго не надоедать друг другу? – удивлялись мы.

Однажды женщины были в парке над озером. Шли очень медленно, часто останавливались и смотрели в глаза друг друга, наблюдали за утками и лебедями, но не кормили их.

– Может, бросали в озеро крошки овсяного печенья? – допытывалась Грехова.

– Я бы сказал, если бы так, – обижался Роджерс.

– И больше ничего такого?

– Гуляли по парку, пока не стало смеркаться, я уже мало что мог разглядеть, но, кажется, Раида еще сидела на качелях.

– Просто сидела?

– Нет, качалась.

– Сама качалась?

– Нет, Катерина ее раскачивала.

– Точно Катерина раскачивала Раиду или, может, наоборот?

– Мне было плохо видно, но, кажется, Катерина Раиду.

– Хм, – мы были поражены, – нужно узнать, о чем они разговаривают.

Подслушивающий аппарат поручили подложить в квартиру подозреваемых пани Загнибеде – Раидиной коллеге по работе. Она должна была зайти к Раиде по какому-нибудь делу и незаметно подложить жучки под стол в кухне и под кровать в спальне.

А за день до этого нам пришлось ликвидировать Роджерса. Стало известно, что он недобросовестно исполнял свои обязанности. Как-то ночью мы нанесли Роджерсу неожиданный визит и застали его спящим. Открылось, что это не впервые и, по большому счету, мы не можем быть уверенными в правдивости всех его прежних донесений, особенно – в рапортах ночных наблюдений. Мы были обведены вокруг пальца, ведь то, что нас больше всего интересовало – действительно ли Раида и Катерина ночью спят, – оставалось невыясненным. Мы обвинили Роджерса в тайном сотрудничестве с женщинами, возможно, он влюбился в одну из них или брал за молчание деньги, но Роджерс так ни в чем и не сознался.

Мы были вынуждены начинать все сначала.

И еще одна деталь, которую стоит здесь упомянуть. Уборщица в зоомагазине «Питон» довела до нашего сведения, что Раида купила аквариум с двумя рыбками-телескопами, а Гарольд, сменивший Роджерса (имя, естественно, вымышленное), сообщил, что аквариум действительно стоит в спальне на полу и что в спальне, кроме кровати, аквариума и разбросанных всюду книжек, больше ничего нет.

– Мы же им говорили – никаких животных! – негодовала пани Аронец. – Гарольд, смотри хорошенько, может, они еще и свет включают после десяти!

Пани Загнибеда выполнила свое задание блестяще. Ни Раида, ни Катерина не догадались, что их квартира отныне прослушивается.

Гарольд отрапортовал о новых интересных подробностях. Иногда среди ночи, сказал он, в окне подозреваемых зажигается слабенький огонек, и на стене появляются дрожащие тени, будто кто-то из женщин не может спать и ходит по спальне взад-вперед, Гарольду как-то даже было видно Катерину, сидевшую на кровати, видел он и ночную птичку, ненароком залетевшую в открытую форточку.

– Какая именно птичка залетела в форточку?

– Какая-то ночная.

– Разве бывают ночные птички?

– Не знаю, но мне показалось, что в форточку залетела ночная птичка.

ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР № 1

– Почему ты не спишь ночью?

– Я боюсь, что рыбки от нас сбегут.

– Они не могут сбежать, им помешают глаза. У телескопов очень большие глаза.

– Рыбки могут выплыть из аквариума и сбежать через форточку.

– Так закрой форточку.

– Я боюсь, что мы задохнемся.

– Но через форточку вчера в комнату залетела летучая мышь.

– Гарольд сказал, что это ночная птица.