Орел/Решка - Ю. Майерс Страница 40

– Странно. Я думала, он забыл о ней, ведь вы не касались друг друга во время последнего броска монеты.

– Но он помнит. Он не мог притворяться все это время. Тогда почему вспомнил?

– Вне зависимости от причины, разве это не хорошо? Это же значит, что вы опять друзья, так?

– Он, может, и помнит о нашей дружбе, но явно не в себе. Не такой, каким был. Раньше я его таким не видел, – сказал Эфраим.

Он никогда не боялся своего друга. Его тревожило, что Натан был настолько другим… настолько злым. Бесконтрольные движения, да и весь язык тела говорили о с трудом сдерживаемой жажде насилия. Что с ним стряслось? Правда, Эфраим больше боялся не за себя, а того, что Натан мог сотворить с Дженой, если не получит что желает.

– Он дал мне это, – сказал Эфраим и вручил Джене сложенный снимок. Она долго изучала его удивленными глазами. Затем положила изображением вниз и отодвинула подальше от них обоих.

– Значит, все действительно было так, как ты сказал, – сказала девушка. – Я хочу сказать, что верила тебе, но теперь мы точно знаем, что в морге был другой ты.

Он кивнул.

– Он угрожал тебе этим снимком? – спросила она.

– А как иначе? Но меня беспокоит не это. Он угрожал и тебе. Прости, что втянул тебя, Джена. Я не позволю ему тебя тронуть.

Девушка глубоко вдохнула.

– Я ценю защиту, но не волнуйся за меня. Натан просто хочет достучаться до тебя, так как знает о твоем комплексе героя. И чего он хочет?

– Монету, – ответил Эфраим.

– Ты рассказал ему, что избавился от нее?

– Он не поверил. Сказал, что я бы никогда не избавился от нее, потому что… – Он посмотрел на девушку: – Только из-за нее я тебе нравлюсь.

– Видишь? Он не знает, о чем говорит. Ты смог заполучить меня лишь избавившись от монетки, – улыбнулась Джена.

Эфраим почувствовал себя немного лучше.

– Но я все равно думаю, что нам следует быть осторожнее. Непонятно, что еще он может выкинуть.

– Эфраим, он – трус. Ничего хуже этого снимка он не сделает и сам об этом знает. Вот почему пытается испугать тебя.

– Пытается? У него получается, – сказал Эфраим.

– Буду смотреть по сторонам, если так тебе будет лучше.

– Я сегодня лучше за стойкой поработаю… Надо практиковаться, – он будет чувствовать себя куда лучше на открытом пространстве, где они с Натаном смогли бы видеть друг друга, а не где-нибудь в хранилище, убирая книги и беспокоясь за безопасность Джены.

Девушка внимательно взглянула на него.

– Я так думаю, ты просто не хочешь возиться с перестановкой периодики, – она встала и посмотрела на вход. – Спасибо за то, что присматриваешь за мной.

Он улыбнулся.

– С другой стороны, теперь у меня есть веская причина предостеречь Шелли, чтобы держалась подальше от Ната, – сказала Джена. – Если он начал угрожать людям, то бойфренд из него явно получится никудышный.

К концу дня Джена встревожилась не меньше Эфраима. Она так и не смогла связаться ни с Шелли, ни с Мэри.

После закрытия библиотеки они заперли вход. Эфраим отключал компьютеры, пока Джена проверяла помещения и выключала везде свет, и подпрыгнул от неожиданности, когда кто-то принялся стучать в стеклянные двери. Он поднял глаза, молясь, чтобы это был не Натан. Но вместо него снаружи стояли Мэри и Шелли.

Он поспешил к ним и увидел, что Мэри обнимает сестру, практически поддерживая ее. Красные глаза Шелли опухли, лицо покрывали темные потеки туши. Он открыл замок и отступил, когда автоматические двери открылись.

– Вы в порядке? – спросил Эфраим. Он заметил пурпурно-желтый синяк на руке, совсем не похожий на результат от удара теннисным мячиком.

Мэри посмотрела на него:

– Нат, он…

– Шелли, это он сделал с тобой? – спросил Эфраим.

Та закрыла глаза:

– Нат мертв.

Эфраим почувствовал, как в животе у него похолодело.

– Нет. Я же говорил с ним сегодня утром.

– Как и я, – она всхлипнула.

Эфраим беспомощно шагнул к ней, не зная, что сделать, потом махнул рукой, чтобы они вошли внутрь, и проводил к большому столу, где Мэри усадила Шелли в кресло.

Ошарашенный, встал рядом.

Натан умер. Нелепица какая-то. Эфраим прокрутил в памяти последний разговор. Значит, тогда он видел Натана в последний раз.

– Расскажите, что случилось, – попросил он, превозмогая собственные чувства.

– Его застрелили, – сказала Шелли.

– Застрелили? То есть кто-то его убил?

Она кивнула.

Эфраим глубоко вздохнул. Натан вел себя очень странно и в таком состоянии мог покончить с собой. Почему-то такой вариант принять было легче.

– Его застрелили сзади… – Ее было трудно понять. Слова тонули в тяжелых всхлипах. – В… в… голову…

Эфраим встал и обошел вокруг стола, потому что не мог спокойно сидеть.

– Кто мог застрелить Натана? И зачем? Он никого не трогал, – он скользнул взглядом по синяку по руке и напомнил себе, что этого Натана практически не знал. Кто знал, во что тот мог вляпаться или на что он был способен?

В зал по лестнице из хранилища спустилась Джена.

– Мэри? Шелли? Я пыталась позвонить вам. Боже, что случилось?

– Мы весь день были в полицейском участке, – сказала Мэри. Она встала и отвела Джену в сторону. Они шепотом разговаривали у стола, кидая тревожные взгляды на Шелли. Эфраим остался с девушкой один на один.

Та сидела, склонив голову, и обеими руками мяла складки на юбке.

– Он звонил мне этим утром, – сказала она. – Хотел встретиться на трибунах за школой после ленча.

– На трибунах? Почему? – По расписанию сегодня игр не было.

Шелли смахнула с лица слезы, стараясь не смотреть на него.

– Мы только там могли побыть одни…

Ох. Она имела в виду под трибунами.

– Значит, ты пошла на встречу с ним.

Девушка задрожала.

– Это было ужасно.

Эфраим понял, что именно она нашла труп. По недавнему опыту он знал, каково это – обнаружить тело кого-то, кто тебе дорог.

– Мне очень жаль, – сказал он.

Шелли разгладила юбку на бедрах, затем вновь ее смяла.

– Кто-нибудь был рядом? – спросил Эфраим. По стадиону часто нарезали круги бегуны, а летом всегда тренировались спортивные команды.

– Я никого не видела.

– Значит, вопрос в том, просто ему не повезло или же кто-то его там ждал. Натана ограбили?