Всего один день - Гейл Форман Страница 40

Техно прекращается, и на сцену выходят регги-музыканты. Более расслабленное унц-унц-тыц звучит приятнее. В воде какая-то девчонка принимается танцевать, сидя на плечах у парня, потом снимает лифчик и остается полуголая, как русалка под луной, а потом с тихим всплеском уходит под воду. Сидящие за моей спиной ребята запевают «Лестницу в небо». С доносящимся регги она сочетается странно.

Я ложусь на песок, смотрю в небо. С такой точки создается ощущение, что весь пляж мой. Мексиканцы заканчивают песню и объявляют, что до Нового года осталось полчаса. «Новый год. Año nuevo [29]. Это как чистый лист. Время hacer borrón y cuenta nueva [30], — напевает он. — Время стереть с вашего листа все старое».

Неужели это действительно возможно? Стереть с листа прошлое? А хотела бы я вообще это сделать? Решилась бы стереть весь прошедший год, если бы могла?

— Чистый лист, — повторяет он. — Шанс начать все сначала. Попробовать заново, дорогие. Стать лучше. Пе-пе-пе-еремениться. Стать тем, кем хочется быть. Когда пробьют часы, прежде чем поцеловать своих amor [31], подарите un beso para ti [32]. Закройте глаза, задумайтесь о предстоящем годе. Это ваш шанс. Сегодня тот самый день, когда все может измениться.

Да? Идея-то хорошая, но почему именно первого января? Можно также сказать, что все переменится девятнадцатого апреля. Дата — это просто дата. Она ничего не значит.

— Загадайте желание под бой часов. Qué es tu deseo? [33]Пожелайте чего-нибудь самому себе. И всему миру.

Мы же Новый год празднуем. А не свечи на торте в день рождения задуваем. Да и мне уже не восемь лет. Не верю я в исполнение желаний. Но если бы все же верила, чего бы я пожелала? Отменить тот день? Или снова его увидеть?

Обычно у меня есть сила воли. Если бы я была на диете, я бы к печенью даже не приближалась. Но всего на секундочку я сдаюсь. И воображаю себе, что он появляется здесь, идет по пляжу, в волосах сверкают отблески огня, темные глаза сияют и поддразнивают, они выражают так много. И в эту секунду я действительно его почти увидела.

Отдавшись фантазии, я готовлюсь к тому, что сердце сейчас тисками сдавит боль. Но этого не происходит. Наоборот, дыхание замедляется, внутри загорается какое-то тепло. Я забываю обо всякой осторожности и благоразумии и предаюсь размышлениям о нем. Я обхватываю плечи руками, чтобы почувствовать, как он меня обнимает, и мне становится так хорошо.

— Думала, никогда тебя не найду!

Я открываю глаза. Ко мне спешно шагает Мелани.

— Я тут была все время.

— Я тебя уже полчаса ищу! Бегала по пляжу. Я же не знала, где ты.

— Я была тут.

— Я везде тебя искала. Тут все с катушек слетели, им как таблеток в пунш накрошили. Какая-то девка сблевала сантиметрах в пятнадцати от моих ног, а парни подъезжают с такой пошлятиной. Сколько раз меня за задницу щипали, и не сосчитать, а один очаровашка спросил, не хочу ли я попробовать его хот-дог — и имелась в виду отнюдь не еда! — Мелани так яростно качает головой, словно пытается вытряхнуть из нее это воспоминание. — Мы должны стоять друг за друга!

— Прости. Ты веселилась, а я, наверное, счет времени потеряла.

— Счет времени потеряла?

— Да, похоже. Прости, что тебе пришлось из-за меня волноваться, правда. Но со мной все в порядке. Ты хочешь на вечеринку вернуться?

— Нет! С меня хватит. Уходим.

— Да не обязательно, — я смотрю на костер. От пляшущих языков пламени трудно отвести взгляд. — Я не против еще тут побыть. — Мне, впервые за долгое время, нормально, мне неплохо там, где я есть.

— Ну а я против. Я психую последние полчаса, даже уже протрезвела, и мне тут окончательно осточертело. Это как студенческая попойка в мексиканском сериале.

— Ладно. Давай тогда уйдем.

Я иду за ней к той куче обуви, где мы разувались, Мелани тысячу лет ищет свои шлепки, а потом мы садимся в такси, которое ожидало нас все это время. Часы на приборной панели показывают двадцать минут первого. Я вообще-то не поверила этому певцу насчет желаний, но теперь, упустив момент, начинаю думать, что лучше было бы все же воспользоваться возможностью.

Домой мы едем молча, лишь таксист тихонько подпевает песне, которую крутят по радио. Когда мы подъезжаем к въезду на территорию курорта, Мелани расплачивается, а мне в голову приходит мысль.

— Мелани, если нам снова нанять его через день-другой и съездить куда-нибудь, где нет туристов?

— Это еще зачем?

— Не знаю. Посмотреть, что будет, если мы попробуем что-нибудь новенькое. Сеньор, извините, сколько вы возьмете за целый день работы?

— Lo siento. No hablo Inglés [34].

Мелани закатывает глаза.

— Тебе что, одного большого приключения не хватило?

Поначалу я решила, что она про сегодняшнюю вечеринку, но потом понимаю, что про руины. Мне ведь все же удалось уговорить родителей съездить в такое место, где мы еще не бывали. Вместо Тулума мы поехали в Кобу. И, как я и надеялась, по пути мы остановились в деревеньке, во мне на миг проснулся энтузиазм, я думала, что вот оно, я все же вырвалась в настоящую Мексику. Ну да, со всей семьей на буксире, но это же поселение майя. Но Сюзан с моей мамой начали как безумные скупать бижутерию из бусин, местные жители сыграли нам на барабанах, пригласили на круговой танец, произвели даже традиционное духовное очищение. Все снимали происходящее на видео, а после ритуала очищения папа «пожертвовал» десять баксов, так как перед нами появилась шляпа, которую невозможно было игнорировать, и я поняла, что и это такое же туристическое место.

В номере тихо. Родители в постелях, но, как только дверь закрывается, моя мама выглядывает из спальни.

— Рано вы, — комментирует она.

— Я устала, — придумывает Мелани. — Спокойной ночи. С Новым годом. — Она тихо удаляется в нашу комнату, мама целует меня, поздравляя с Новым годом, и уходит к себе.

А я вообще совершенно не устала, так что выхожу на балкон и сижу, слушаю звуки, которые доносятся с идущей на убыль вечеринки при отеле. На горизонте намечается гроза. Я достаю телефон и впервые за эти месяцы открываю свой фотоальбом.

Его лицо так красиво, что у меня скручивает живот. Но он кажется нереальным, не настоящим знакомым. Потом я смотрю на себя — на фотографии — и ее тоже едва узнаю, и не только из-за прически, она вообще кажется другим человеком. Это не я. Это Лулу. И ее не стало так же, как и его.