Тридцать пять родинок - П. Елкин Страница 40

Всего у нас было три собаки.

Любимая с детства была собачница. Когда она с трех до четырнадцати лет жила на Камчатке, у нее вообще одновременно собак было три штуки.

Потом, возвращаясь в Москву, они забрали с собой только одну, самую старую, просто потому, что, уезжая, не смогли ее никуда пристроить.

К тому времени, когда мы заженились, Любимая уже пару лет была без собаки, поэтому она сразу же стала намекать.

— Погода какая хорошая! Сейчас бы с собакой погулять… — как бы размышляла она вслух, стоя на балконе с сигаретой.

— Да-а-а, была бы собака, мясо бы выбрасывать не пришлось! — восклицала она, смахивая с тарелки недоеденные куски жилистой говядины в помойное ведро.

— Вот ты опять в ночную, а я? Если бы у нас была собака, я бы одна оставаться не боялась! — вздыхала она, собирая меня вечером на завод.

— Заведи себе боевого муравья в спичечной коробке! — ласково советовал я.

— И вообще, когда муж за порог, у женщины должно быть чем заняться! А не хочешь бояться — ложись спать, завтра проснешься, а я уже дома.

Скрывать мне было нечего: собак я боялся и признаваться в этом не стеснялся. Так что Любимая еще долго заглядывалась бы на соседских кобелей, если бы не дочка.

Я так понимаю, любовь к собакам передается на генном уровне, и именно эту Z-хромосому Любимая ухитрилась передать дочечке. Я замирал от ужаса, когда крохотная девчонка из прогулочной коляски тянула свои мелкие пальчики ко всем пробегающим мимо огромным кобелям. Когда дочка научилась гулять без коляски, все наши прогулки превратились в одну сплошную погоню: она бегала за собаками, а я гонялся за ней.

Сломался я на каком-то огромном эрделе. Бедный пес, сбежав от хозяйки, спер в помойке какую-то гнилую кость и как раз собирался перекусить. Поскольку одним глазом он следил за хозяйкой, а вторым поглядывал на свою добычу, мелкую девчонку, подкрадывавшуюся сзади, он заметить не успел. Пока я на ватных от ужаса ногах подбирался к композиции «Девочка дергает за уши собаку» с одной стороны, а хозяйка, размахивая поводком, бежала с другой, дочечка успела несколько раз смачно поцеловать эрделя в морду.

— Буэ! — сказал я, вернувшись домой и умывая извозюканное в кости дочечкино лицо.

— Не «Буэ», а надо заводить свою, — возразила Любимая.

И тут я сломался.

— Надо, что уж…

Завести мы решили таксу. Просто я прекрасно понимал, что дочечка будет таскать собаку за хвост и дергать за уши. А такса — это ж как раз такая порода. То есть уши у таксы рабочие — когда собака лезет в нору за лисицей, она прикрывает ушами глаза, а за хвост ее вытаскивают из норы, когда она в лисицу вцепится. Ну и прикольная она, такса-то, что уж тут говорить — прямо как игрушка…

Как вы понимаете, дочка таксу с рук не спускала. Те, кто никогда не держали собак, наверняка брезгливо поморщатся, но умилительней картины, чем маленькая девочка, спящая в обнимку со щенком, я представить просто не могу. А возня на полу или на диване? А еда, которая из нудных уговоров превратилась в соревнование «кто быстрее сожрет?».

Но полная идиллия царила только дома, а на улице такса вела себя просто по-свински.

Стоило дочечке выйти с ней на прогулку, как эта сучка немедленно сбрасывала с себя ошейник и убегала в неведомую даль. Найти ее, особенно в темноте, было просто невозможно. Но и объяснить дочке, почему ее собака куда-то убегает, тоже никак не получалось.

— Это моя собака? — спрашивала у меня грустная дочечка.

— Твоя! — отвечал я решительно.

— А где она? — недоуменно разводила руками дочечка.

— Вон там! — уверенно тыкал я рукой в темноту.

— Приведи ее! — требовательно топала дочечка крохотной ножкой.

— А ты позови, она сама прибежит! — лукавил я, прекрасно зная, что эта сучка прибежит к нам только тогда, когда нагуляется.

Но дочечка искренне верила в волшебную силу хозяйского голоса и могла часами зазывать эту гадину: «Марта! Марта! Ко мне!»

И все это время, пока моя бедная девочка надрывала криками пупок и заглядывала в поисках собаки под все окрестные кусты, эта хитрая сучка играла с какими-то другими детьми, ловила голубей, гонялась за кошками, в общем, жила насыщенной собачьей жизнью.

Когда летом Любимая с дочкой поехали на дачу, выяснилось, что в Марте скрыт огромный охотничий талант. Двоюродный брат тестя, егерь соседнего охотхозяйства, опытным глазом сразу заметил юное охотничье дарование, а когда ради эксперимента взял Марту с собой в лес, вернулся оттуда словно пришибленный.