Чудские копи - Сергей Алексеев Страница 40

– Вас интересует, где я был три дня? – спросил Балащук. – Верно?

– Версию о похищении мы отрабатывали с самого начала! – поспешил Лешуков. – Подключили область...

– Плохо отрабатывали! – прорычал он, радуясь его подсказке. – Да, меня похитили. И увели в горы. Держали в какой-то яме, как видите, пытали и били... Еще прошу заметить, вырвался я без вашей помощи!

– Люди Казанцева, – уверенно заявил начальник службы безопасности.

Балащук отвернулся в сторону:

– Возможно... У них на лбу не написано чьи. Бритые наголо, усатые, волосатые...

– Ну, точно, Казанцева! У него там несколько кадров из этнической грузинской группировки. И авторитет у них некто Опрята...

– Опрята?!

– Что, знаете?

– В том-то и дело, даже не слыхал, – смутился Абатуров. – Я всех авторитетов в лицо, так сказать... Но там уже Таштагольский район, не моя земля...

– Теперь это ваша земля!.. В районе Мустага по лесам прячется банда больше тысячи человек! А там у нас бизнес, строящийся объект. Вы же ничего не знаете...

– Простите, Глеб Николаевич, такого быть не может, – вмешался Лешуков. – У Казанцева не больше десятка отморозков...

– А если это пришлые разбойники? Почему вы решили, обязательно Казанцева?.. Я был у этих ушкуйников в логове. По головам не считал, но юртами уставлена вся долина между гор.

– Юртами? – о чем-то догадался чекист. – Среднеазиатскими?

– Не знаю какими. Круглые, войлочные, и в каждой человек по тридцать. И все будто на одно лицо...

Бывшие стражи порядка запереглядывались между собой, кто-то недоуменно пожал плечами, и Балащук подумал, что про количество ушкуйников он сказал зря.

– Может, алтайские скотоводы перекочевали? – предположил Абатуров. – Фермеры?..

– Все очень странно, – после паузы заметил Ремез, доселе молчавший. – Я лично облетел на вертолете МЧС всю прилегающую территорию. Никаких юрт не было. Ни в Горном Алтае, ни в Саянах...

И тут все замолчали, в который раз искоса разглядывая на нем форму горного инженера, особенно фуражку с кокардой на столе, шевроны на рукаве и погоны Горного факультета Кузбасского технического университета...

– Глеб Николаевич, – мягко выстелил чекист. – Как же вы к ним попали?

– Шел и разговаривал по телефону...

– Но вашу одежду и документы обнаружили на Мустаге, возле креста...

Он не собирался в их присутствии даже думать об Айдоре.

– Мне не известно, как одежда попала на Мустаг. Возможно, ее бросили ушкуйники.

– Возможно, – быстро согласился Лешуков. – Как же вам удалось вырваться? Это же было опасно...

Балащук в тот час вспомнил, как бежал от ушкуйников, и на миг потерял жесткий самоконтроль.

– Я не думал об этом, – завороженно проговорил он. – Хотел найти Айдору...

– Кого найти? – ласково переспросил спецпомощник.

– Выход из ситуации! – Он словно проснулся и стиснул под столом кулаки. – Потому что вы бездействовали. А когда вам набросят на шею конскую носовертку и сделают восемь оборотов, голова станет светлая!..

Он раздергал галстук и воротник форменной однотонной рубашки, под которым красовался сине-багровый след от удавки.

И это впечатлило. Даже Лешуков на какое-то время забыл о своих каверзных вопросах, Абатуров же вынул мобильник и стал кому-то звонить.

– Точно, алтайцы, – определенно заявил он, дожидаясь ответа. – Их почерк. Кипчаки они и есть кипчаки...

– И все-таки, как же вы ушли от них? – опомнился спецпомощник.

– Зарезал ушкуйника, – просто признался Балащук. – Который меня охранял. Когда он вязал, я руки в кулаки стиснул. Мы так в детстве делали, когда играли... Дождался, когда уснет, разжал кулаки и вывернулся из веревки. Потом достал у него нож из-за голенища и воткнул в спину.

Тишина возникла могильная, напряженная и одновременно какая-то стыдливая. В это время в дверном проеме бесшумно нарисовалась секретарша.

– Глеб Николаевич... Звонит Алан. Соединить?

– Соединить! – встрепенулся он, ибо совсем забыл за хлопотами о своем барде.

– Воткнули в спину, и что дальше? – хладнокровно напомнил о себе Лешуков.

– У него кровища из пасти, – в тон ему отозвался Балащук, снимая трубку. – Прямо мне на босые ноги. Никогда не думал, что человеческая кровь такая горячая. Как кипятком ошпарило... Захлебнулся и сдох, собака. А я нож выдернул и галопом...

Договорить не дал Алан, громко алекающий в трубку.

– Глеб Николаевич, знаю, вы нашлись! – радостно заявил он.

– Откуда знаешь?

– А я сейчас у вашей мамы в гостях, у Софьи Ивановны! – почти весело доложил он. – Поем песни, пироги едим и общаемся. С вашим племянником. Очень интересный парень!..

– С каким племянником, Алан?! – забывшись, закричал он. – Это же казанцевская подстава!

– Ну, вы хотите найти свою Айдору?

У Балащука перехватило дыхание, будто вновь на шею надели конскую носовертку.

– Ты от кого узнал о ней? – прохрипел он. – Кто сказал?

– Мама ваша рассказала, – засмеялся бард. – Как вы к новгородским ушкуйникам в лапы угодили, как вас пытали... Я думаю, Радан вам поможет! Хотите, я с ним поговорю?

– Какой еще Радан?..

– Ваш племянник!..

– Ни в коем случае! Я сам!..

– Понимаете, у меня установился очень хороший контакт! Он мне скажет!..

Глеб заметил, как на него уставились три пары внимательных глаз, аккуратно положил трубку на аппарат, тупо на него посмотрел и сказал:

– Сейчас выезжаю. Алан, ты сиди на месте.

В тот миг он даже не подумал, что секретарша может прослушивать все его звонки, поскольку соединяла с межгородом. И все, кто присутствовал в кабинете, тоже слышали и могли догадаться, о чем он говорил...

Балащук стряхнул оцепенение и взял фуражку.

– Господа, у меня нет на вас никакой надежды, – обреченно заключил он, отъезжая в кресле. – Вы не профессионалы, и зря я кормил вас несколько лет. Если не согласны, докажите делом. Не знаю, кого вы привлечете. ОМОН, МЧС или полк МВД... Но к моему возвращению этот... авторитет по кличке Боярин Опрята должен лежать на полу в приемной. В кандалах. Буду разговаривать с ним сам. Лично!

И стремительно вышел вон...

После его исчезновения никто с места не двинулся, и несколько долгих минут висела настороженноувлеченная, сосредоточенная тишина, как бывает в школьном классе, когда ученики готовятся к экзамену. Первым шевельнулся Лешуков, поскольку единственный стоял на ногах. Он подкатил кресло и сел на место Балащука.