Потомки - Кауи Харт Хеммингс Страница 40

Утро прекрасное.

Я стою перед шкафом Джоани и трогаю ее одежду. Потом закрываю глаза и зарываюсь лицом в ее платья и блузки. Сегодня будет отключен аппарат искусственного дыхания. Из палаты уберут приборы, которые поддерживали в ней жизнь, а мы, ее семья, оставим ее совсем одну. При мысли об этом мне становится тошно, но все-таки уехать нам придется, и, если верить доктору, уехать мы можем. Он считает, что девочкам это пойдет на пользу, поэтому я стараюсь думать только о предстоящей поездке. Может быть, за это время нам удастся вместе создать что-то важное, что заставит нас сплотиться, стать одной семьей, ведь теперь нас осталось трое. Мне хочется, чтобы моя затея удалась.

Я отхожу от шкафа и вижу своих девочек, которые тихо входят в спальню.

— Мы готовы, — говорит Скотти.

— Тогда поехали. — Я выхожу в коридор.

Девочки не трогаются с места.

Они разглядывают мою комнату — нашу общую с Джоани комнату. Они смотрят на кровать, где спала их мама.

Я подхожу к комоду и начинаю выдвигать ящики, делая вид, что что-то ищу, чтобы они постояли здесь подольше. Птицы за окном орут как сумасшедшие. Я смотрю на огромный баньян; несколько птичек отчаянно дерутся за место на ветке. Одну из них все время сгоняют, но она упорно возвращается назад.

Над Коолау сияет солнце. Со стороны Уайманало наползают облака, принося в нашу долину жару.

— Когда ты продашь землю, мы сможем купить имение Дорис Дьюк? — спрашивает Скотти. — А еще я хочу иметь своего слугу-самоанца. Ты мне его наймешь?

— Нет, — отвечаю я.

— А можно мне будет взять мамины бриллианты?

Я оборачиваюсь. Скотти сидит на кровати и изучает содержимое ящиков прикроватной тумбочки Джоани. Она фотографирует их содержимое, и у меня возникает чувство, что эта комната — место, где недавно было совершено преступление.

— Нет, нельзя, — отвечает ей Алекс.

— Почему?

— Потому что ты маленькая эгоистичная гадина, да бриллианты на тебе от ужаса рассыплются в прах!

— Алекс!

— А пусть не болтает глупости. Плевать мне, что ей десять лет! Когда мне было десять, я уже знала вкус пива. Ей давно пора повзрослеть. Скотти, перестань без конца фотографировать! Что ты все время снимаешь? Тебе нужна фотка побрякушек на память?

— Да, — отвечает Скотти. — Ну и ладно, когда мама вернется, я у нее спрошу.

Она кладет на тумбочку фотоаппарат и новенький снимок и задвигает ящики. На снимке поблескивает жемчуг, фальшивый и настоящий. Бриллианты — фальшивые и настоящие. Витые ожерелья.

— Нам пора, — говорю я. — У нас очень мало времени. Так что давайте без глупостей.

— Почему мало времени? — спрашивает Скотти.

Я оставляю ее вопрос без ответа, подхватываю сумки и быстрым шагом иду в гараж. Девчонки идут за мной, на ходу продолжая переругиваться.

— Если хочешь знать, у меня на компе есть игра, где я отстреливаю уличных девок, — говорит Скотти, — так что думай, что говоришь.

— Ей-богу, — говорит Алекс, — ты просто ненормальная. Тебе нужно принимать успокоительное.

— Сама принимай, — отвечает Скотти. — Лекарство от прыщей. Вон у тебя на подбородке, целый вулкан. Скоро взорвется, как Мауна-Кеа.

— Мауна-Кеа — спящий вулкан, дура.

— Сама дура.

— Ты даже не знаешь, что такое спящий вулкан, Скотти.

— А ты знаешь?

— Да заткнитесь вы! — ору я, чувствуя, что сейчас ужасно похож на своего тестя.

Я запихиваю сумки в багажник, думая о том, что же в самом деле делать с вещами Джоани, ее драгоценностями, одеждой. Разумеется, Скотти получит эти бриллианты. Но пока ей рано об этом знать.

— Где Сид? — спрашиваю я. — Почему я должен вечно искать этого кретина?

— Не смей его так называть, — говорит Скотти.

Сид выходит к нам через заднюю дверь.

— Ты все запер? — спрашиваю я.

Он идет назад, и я слежу за ним глазами — убедиться, что он защелкнул замок.

— Это мое место! — вопит Скотти, но Алекс, не обращая на нее внимания, открывает переднюю дверцу и садится рядом со мной. Скотти вцепляется в сиденье, и я вмешиваюсь и велю Алекс перебраться на заднее сиденье. Пока она не вышла, я тихо ей говорю:

— Разве я не просил тебя помочь мне со Скотти? Ты ведешь себя как полная дура. Хватит. Возьми себя в руки.

Я сижу за рулем и обвожу взглядом все, что хранится в гараже. Сколько здесь убирать, выносить, выкидывать!

Сид садится сзади. От него так сильно несет табаком и марихуаной, что я невольно сдерживаю дыхание. Скотти усаживается рядом со мной и застегивает ремень. «Поехали», — говорит она, и, хотя я страшно нервничаю и готов в любой момент взорваться, я включаю зажигание. Я еду в эту странную поездку и надеюсь, что все будет хорошо.