Тигры в красном - Лайза Клаусманн Страница 40

— Ты хочешь продать коттедж?

Хелена уловила холод в голосе кузины.

— Он мой, — тихо ответила она.

— Черт возьми, Хелена. Чем ты думаешь? Мой отец построил этот коттедж. И что теперь? Твой муж считает, что ты должна его продать, потому что у вас туго с деньгами?

— Ник, ты не понимаешь. — Она чувствовала, как слезы щиплют веки.

— Хелена, это дом твоей матери. Как ты можешь?

— Что ж, — сказала Хелена, трубка дрожала в ее руке, — разумеется, ты права. Уверена, мы что-нибудь придумаем.

Но, повесив трубку, она направилась в ванную и достала флакончик. Налив в чашку воды из-под крана, проглотила маленькую желтую таблетку. Затем легла на кровать и стала ждать. Оцепенение расползалось по телу. И когда она начала чувствовать себя детским ластиком, мир погрузился в темноту.

Хелена проснулась вечером, с тяжелой головой, и после одного мартини в «Мокамбо» уже спотыкалась, цепляясь за руку Эйвери. Он оказался не прав насчет сновидений, их не было, одно лишь глубокое ничто. И все же это помогало коротать часы в доме на Блу-Скай-роад. Потом появились и другие — тягучие золотые опиаты, как сахар в крови, и амфетамины с их суетливым оживлением.

Забеременев, Хелена наконец-то встретилась с доктором Хофманном, заполнившим пустоту ее дней. Он выглядел ровно так, как она себе представляла, что удивило ее. Тонкие серебристые волосы отступили ото лба, обнажив сверкающую лысину, усеянную старческими пятнами. Брови были неприятно темными и кустистыми. Участливое лицо и рассеянно добродушные манеры.

— Что ж, миссис Льюис, — заговорил он, глядя поверх какой-то папки — вероятно, ее карты. — Вы в положении, не так ли? Вы должны перестать принимать нембутал и… — он помолчал, читая, — да, демерол и дилаудид тоже. И, определенно, опиоды. И бензедрин.

Хелена сидела неподвижно. Она надела на прием перчатки, подумав, что так бы поступила Ник, но у нее чесались ладони, и она размышляла, не будет ли выглядеть странно, если она сейчас снимет перчатки.

— Какие бы страхи вас ни тревожили, миссис Льюис, они наверняка исчезнут с рождением ребенка, и медикаменты перестанут быть нужны. Мы наблюдали такое прежде. Но, как бы то ни было, если вы во время беременности почувствуете потребность принять что-то, примите половинку или четвертушку нембутала. Этого должно хватить.

— Хорошо, — неуверенно ответила Хелена.

— А теперь давайте вас осмотрим. — Доктор Хофманн похлопал по металлическому столу со стременами.

Хелена сумела отказаться от большинства таблеток. Ее сильно тошнило в первые недели, скорее всего, из-за токсикоза, мучила бессонница, что, как она читала, обычное дело при беременности. Но ей было чем заняться перед рождением ребенка. Она заказала несколько альбомов с выкройками по каталогу «Сирз» и дни напролет шила детские комбинезончики всех цветов и размеров, стараясь не отдавать предпочтение розовому или голубому.

И еще она начала планировать поездку на Восток, повидать Ник и Хьюза.

— Я так давно ее не видела, милый, а после рождения малыша я уже не смогу поехать, — говорила она Эйвери, пытаясь выпросить у него сто сорок долларов на билет туда и обратно.

— Но, мышоночек, я не уверен, что это лучшее применение нашим деньгам. Нам они нужны для проекта, ты же знаешь. Учитывая, что ты отказываешься продавать дом.

— Может, я смогу убедить ее, если поговорю с ней лично.

— Я по-прежнему не уверен, что ты должна ее убеждать.

— Это непросто. — Хелена положила ладонь на руку Эйвери. — Мы же семья.

— Господи, — сказал он, отталкивая ее руку, — я думал, что я — твоя семья. — Он покачал головой. — Если хочешь меня бросить, уезжай.

— Милый, — в отчаянии произнесла Хелена.

— Ладно. Если ты так хочешь поехать, то заставь заплатить за билет эту напыщенную сучку, твою кузину.

На обратном пути из салона «Шелли» у Хелены начал дергаться правый глаз.

— Тетя Хелена, простите, — сказала Дейзи, но Хелена даже не посмотрела на нее.

За всю дорогу до дома она не произнесла ни слова.

Из окон неслась музыка. Синатра пел «Какую-то глупость». Хелена рассмеялась. Глаз снова задергался.

Они пошли на звуки музыки в голубую гостиную, где обнаружили Ник, облаченную в белую шелковую тунику, она подпевала и покачивалась в такт музыке, с бокалом шампанского в руках, выплескивая на ковер маленькие пенные брызги.

Хьюз у бара смешивал коктейль.

Тик у Хелены усилился, она прижала веко указательным пальцем.

Ник повернулась, на лице ее проступило удивление, когда она увидела их в дверях.

— О боже. — Рука взметнулась к губам, точно она хотела скрыть смех. — Что, черт возьми, эта безумная Шелли с тобой сотворила, Хелена?

— Ох, мама! — Дейзи нервно хохотнула. — Эта женщина — настоящая катастрофа… бедная тетя Хелена.

— И в самом деле, бедная тетя Хелена, — уже в голос рассмеялась Ник, и Хелена отметила, что блестящий локон темных волос упал кузине на глаз, точно по сигналу. — Ради всего святого, Дейзи, ты что, решила прикончить свою тетушку?

— А по-моему, очень мило, — сказал Хьюз, мягко улыбаясь Хелене.

Хелена потрогала волосы. Сущий кошмар. Она поняла это, как только Шелли закончила. Из зеркала на нее глядел пудель, угодивший под электрический разряд.

Ей захотелось умереть. Захотелось схватить портновские ножницы и искромсать весь дом и всех домочадцев.

— Что ж, — произнесла Ник, — хорошие новости — ты можешь это смыть.

Хелена молча смотрела на кузину.

— Или нет, — жизнерадостно добавила Ник. — В любом случае, полагаю, теперь уже ничего не попишешь, а потому, дамы, вы определенно нуждаетесь в бокале шампанского.

— Я не думаю, — произнесла Хелена, проговаривая слова медленно, как приучилась делать в больнице, чтобы не обнаружить злость в голосе, — что мне стоит пить.

— О, бога ради, Хелена, это же твой день рождения. Разумеется, ты можешь выпить бокал шампанского. Или десять, если пожелаешь. Тебе это сейчас не помешает.

— Нет, спасибо. — Хелена все еще прижимала палец к глазу. — Но я бы не отказалась от аспирина.

Ник пристально посмотрела на нее, прежде чем ответить:

— О, дорогая, не думаю, что он у нас есть.

Все молчали. Хелена чувствовала на себе взгляд Дейзи, слышала, как племянница втянула в себя воздух. Она смотрела в упор на Ник. Наконец та кивнула, и Хелена, развернувшись на каблуках, вышла в холл.

— Хелена… — донесся из гостиной голос кузины.

— Оставь ее, Ник, — услышала она слова Хьюза.

— Я лишь хотела устроить праздник, черт возьми. Прошло уже пять лет, ради всего святого. Когда же она меня простит?