Любовь Орлова - Александр Хорт Страница 40

Владимира Семеновича арестовали 8 октября, а уже через четыре дня в газете «Кино» – орган Всесоюзного комитета по делам искусства при СНК СССР – публикуется редакционная статья «Выше большевистскую бдительность». Она начинается без всякой подготовки: «Деятельность бывшего оператора В. Нильсена не ограничивалась съемкой картин». Можно подумать, что долгое время, из номера в номер, обсуждалась его творческая деятельность, а теперь предлагается выйти за очерченные рамки, копнуть глубже. Словечко «бывший» сразу ставило все на свои места. Коллеги прислушивались к его мнению, доверяли ему наиболее ответственные производственные задания, а он, воспользовавшись их простодушием, только и делал, что вредил.

В каких только грехах не обвиняли Нильсена! И в том, что он ратовал за повышение производительности труда, что пошло бы в ущерб искусству; и в том, что пропагандировал зарубежный опыт, в том числе прославлял «проституированную фашистскую кинематографию»; и в том, что нагло обкрадывал товарищей по работе, приписывая их достижения себе; и в том, что совался не в свое дело, консультируя руководство отрасли по вопросам технической политики. Ему даже инкриминировали идею создания киногорода, осуществление которой якобы привело бы к «омертвлению» крупнейших капиталов.

Весь октябрь Орлова от волнения не находила себе места. Неужели из-за того, что Нильсен оказался врагом народа, их фильм могут запретить? Скажут, что за подозрительная группа – на «Веселых ребятах» у них арестовали авторов сценария, сейчас оператора… Григорий Васильевич успокаивал жену как мог. Уверял, что, если съемки не останавливают, разрешают им работать, значит, беспокоиться нечего. На «Волгу-Волгу» затрачено уже столько денег, что консервировать картину очень невыгодно.

Вскоре состоялось растянувшееся на три дня собрание творческих работников «Мосфильма». Как и следовало ожидать, Нильсена всячески поливали грязью. Его «начальнику» тоже досталась изрядная порция ругани, Григорий Васильевич был вынужден унизительно оправдываться.

«Режиссер Г. Александров в своем выступлении на собрании, признаваясь в отсутствии бдительности, все же недостаточно откровенно говорил о своих взаимоотношениях с Нильсеном. В течение пяти лет Александров работал с Нильсеном, дружил с ним, писал совместно сценарии и даже подписывал малограмотные статейки, сочиненные Нильсеном. Тов. Александров не оказывал никакого сопротивления Нильсену, когда тот, охраняя свое исключительное положение в группе, зажимал молодых работников, когда Нильсен протаскивал на работу в кинематографию политически опороченных людей. Через группу режиссера Александрова прошли и подлый бандит Кадыш, и контрреволюционный пасквилянт Эрдман, которого Нильсен привлек к работе над фильмом „Волга-Волга“ и к созданию сценария для следующей постановки Александрова. А режиссер Александров, ныне ссылающийся на некую „гипнотическую“ (?!) силу Нильсена, принял эту кандидатуру без всякого сопротивления». [33]

Даже в этом коротком отрывке из отчета о собрании, посвященном ликвидации последствий вредительства, количество лжи превышает все мыслимые пределы. Там же есть весьма симптоматичная фраза: «О многих преступлениях в студии широкий актив „Мосфильма“ услышал впервые на этом совещании». Получается, не такими уж нашумевшими были эти преступления, если раньше о них не знали. Тем не менее подобные разбирательства мешали нормальной работе.

Владимир был оператором всех самостоятельных фильмов Александрова, начиная с короткометражного «Интернационала». Даже, можно сказать, сорежиссером – участвовал в работе над сценариями, в подборе актеров, в обсуждении музыки. Что мог сделать режиссер для спасения своего близкого сотрудника?! Конечно, тот ни в чем не виновен. Но все же, как ни крути, в молодости Володя учился в техникуме в Германии, в 1935-м опять ездил туда, был с Шумяцким во Франции и в США. Кто его знает, может, далекого от политики Нильсена и вправду обвели вокруг пальца иностранные шпионы и он невольно стал их пособником?

Должно быть, Григорий Васильевич рассуждал так: ну, что я буду пытаться вызволять оператора из беды? Если он на самом деле замешан в неблаговидных делах, то могу навредить и себе, и всей группе, и вообще тогда фильм не выйдет. Картину же делать нужно. Причем такую, после которой у людей могла появиться уверенность в завтрашнем дне. Она должна понравиться и руководству, и зрителям. Несмотря на чудовищную эскалацию ежовщины, посеявшей страх по всей стране, у людей по-прежнему существовало естественное стремление жить и радоваться.

Нильсен успел снять большую часть эпизодов «Волги-Волги». Остальное придется доснимать Петрову – тому самому, который, работая вторым оператором на «Цирке», пострадал от когтей льва.

«Волга-Волга» значительно отставала от календарного графика. Первоначально планировалось закончить картину к 20-й годовщине Октябрьской революции, однако из-за плохой погоды не успели – во время экспедиции было много дождей. Остальные съемки, главным образом крупные и средние планы, пришлось перенести в павильон. К середине сентября фильм был готов на 41 процент вместо 57 по плану.

Финал «Волги-Волги» снимался в Химкинском речном порту, на акватории которого было тесно от пароходов, барж, буксиров, яхт и клиперов. На берегу толпилась массовка – толпы людей радостно встречали прибывавшие на олимпиаду художественной самодеятельности делегации.

Официальная пропаганда всеми способами, в том числе посредством кино, стремилась привить людям оптимизм, призывала их учиться, трудиться, повышать профессиональное мастерство, полноценно отдыхать, растить детей, воспитывать внуков. Вот Дуня-Стрелка из тех, кому сейчас хорошо живется и поется. Таким нужно подражать. Охваченные энтузиазмом зрители, особенно молодежь, забывали про бытовую неустроенность, подхватывали бодряческие лозунги и старались следовать призывам партии, официально одобренным образцам, зачастую не отдавая себе отчета об иллюзорности подлинного счастья в условиях, когда судьбы коверкались почем зря и жизнь любого человека могла моментально измениться в худшую сторону.

Страх был настолько привычен, что люди перестали замечать его. Однако ожидание счастья все равно существовало. Люди охотно принимали каждый подарок судьбы – неожиданный или подготовленный их стараниями. Горе одних и удачливость других только больше подчеркивали трагичность времени. Мудрые люди, вроде уже хлебнувшего лиха Николая Эрдмана, понимали, что бороться с государственной машиной, подминающей под себя всех и вся, нужно крайне осмотрительно, в пределах дозволенного. Сейчас разрешена борьба с бюрократизмом. Вот Эрдман и направил весь свой дар на высмеивание отрицательного персонажа – Бывалова, начальника управления кустарной промышленности захолустного города Мелководска. Это представитель правящего в СССР класса – номенклатуры, тип советского руководящего работника. Таких высмеивай не высмеивай – с них все как с гуся вода. Они неистребимы, их нельзя ликвидировать, так дадим рядовым людям возможность хотя бы посмеяться над ними. Пока над ними потешаются только карикатуристы. Художники изображают их плешивыми толстяками, в руках пухлый портфель, из нагрудного кармана пиджака торчит россыпь авторучек. Все это булавочные уколы, а требуется отвесить звонкую оплеуху.