Москитолэнд - Дэвид Арнольд Страница 4
Москитолэнд - Дэвид Арнольд читать онлайн бесплатно
Ее кривые пальцы, опутанные паутиной выпуклых вен и ржавых колец, торчат во все стороны. Неудивительно, что рукопожатие оказывается слабым, удивительно – что довольно приятным.
– Я Мим.
Все той же свободной от шкатулки рукой старушка поправляет покосившийся пчелиный улей на голове.
– Какое любопытное имя. Мим. Под стать обуткам.
Я вежливо улыбаюсь:
– На самом деле это акроним.
– Что?
– Меня зовут Мэри Ирис Мэлоун. Мим – всего лишь аббревиатура, но в детстве мне казалось, что это самое настоящее имя, и по смыслу больше подходит.
– Как умно.
– Мэри – имя моей бабушки.
– Очень милое.
– Наверное, – пожимаю я плечами. – Просто оно не…
– Не катит к кроссовкам? – заканчивает Арлин, толкая меня в бок.
Она умеет удивлять: обувь на липучках, манера выражаться, «манифик» и «моднявость». Интересно, осталась бы она столь же любезной, вывали я на нее все – вплоть до «последних новостей»? Я ведь могу. Эти ярко-голубые глаза так и умоляют, напрашиваются.
– И кто у тебя в Кливленде? – Арлин кивает на мой рюкзак.
Из бокового кармана торчит угол конверта, обратный адрес виден отчетливо.
«Ив Дарем
А/я 449
Кливленд, Огайо, 44103»
Я запихиваю конверт поглубже.
– Никого. В смысле… дядя.
– Да? – Арлин приподнимает брови. – Хм-м…
– Что?
– Ну, по-моему, Ив – довольно занятное имя для мужчины.
Будто священник на исповеди, Арлин не отвечает на мой взгляд. Она складывает руки на коленях поверх сумки и, уставившись перед собой, ждет, когда я скажу правду. Мы только встретились, но время не имеет значения, когда речь заходит о родственных душах.
Отвернувшись, я смотрю, как густой лес за окном размывается, и тысяча деревьев становится одним.
– Мои родители развелись три месяца назад, – громко говорю я, чтобы Арлин услышала за шумом мотора. – Папа нашел себе другую «У Дэнни».
– В закусочной?
– Дурость, да? Нормальные люди находят там только завтрак.
Арлин над моей шуткой не смеется, что роднит нас еще больше. Некоторые шутки и не должны быть смешными.
– Шесть недель назад состоялась свадьба. Теперь они женаты. – От сказанного грудь сдавливает. Я впервые произнесла это вслух. – Ив – моя мама. Она живет в Кливленде.
Я чувствую руку Арлин на плече и боюсь того, что за этим последует. Напичканный ярлыками монолог. Ободряющая проповедь, просьбы оставаться сильной пред лицом крушения американской семьи. Как по учебнику. Взрослые просто не в силах удержаться от Мудрых Речей.
– Он хороший человек? – спрашивает Арлин, будто и не читавшая тот учебник.
– Кто?
– Твой отец, милая.
Теперь за окном целый океан деревьев, и я вижу все словно в замедленной съемке: каждый ствол (якорь), каждую верхушку (накатывающую волну), тысячи изогнутых ветвей, листьев, острых сосновых иголок. Мое прозрачное отражение в стекле напоминает призрак. Я часть этого древесного моря, этого смазанного пейзажа.
– Все мои острые углы, – шепчу.
Арлин что-то говорит, но приглушенно, будто из соседней комнаты. И гул автобуса тоже растворяется. Мир затихает. Я слышу лишь собственное дыхание… сердцебиение… внутреннюю фабрику Мим Мэлоун.
Мне шесть. Я читаю, лежа на полу нашей гостиной в Ашленде. Приехавшая из Бостона тетя Изабель сидит за отцовским старым бюро с выдвижной крышкой, пишет письмо. Папа высовывает голову из комнаты:
– Из, ты закончила? Мне нужен стол.
Тетя не прекращает писать:
– Похоже, что я закончила, Барет?
Папа закатывает глаза и раздувает ноздри.
– Что такое «барет»? – спрашиваю я, оторвавшись от книги.
Тетя Изабель улыбается, все так же склоняясь над письмом:
– Вот оно. – Она указывает на отца.
Я гляжу на него вопросительно:
– Я думала, тебя зовут Барри.
– Ты ошиблась, ягненок, – качает головой тетя.
Я обожаю все ее прозвища, но папа недоволен.
– Из, ты там роман строчишь? – Нет ответа. – Изабель, я с тобой говорю.
– Нет, не говоришь, а насмехаешься.
Папа вздыхает и, бормоча что-то о бесполезности переписки, уходит. Я возвращаюсь к книге, но через несколько минут спрашиваю:
– Кому ты пишешь, тетя Изабель?
– Своему врачу. – Тетя кладет карандаш и поворачивается ко мне: – Письма как бы… сглаживают острые углы в моем мозгу, понимаешь?
Я киваю, но не понимаю. Ее вообще очень сложно понять.
– Вот что, – продолжает тетя Из, – когда я уеду обратно в Бостон – пиши мне. Тогда увидишь, о чем я.
– У меня тоже есть острые углы? – спрашиваю после секундного раздумья.
Она улыбается, затем смеется, а я не знаю почему.
– Может и есть, ягненок. Но ты пиши в любом случае. Это лучше, чем поддаваться безумию мира. – Она вдруг умолкает и смотрит на дверь, за которой только что исчез папа. – И дешевле, чем таблетки.
Звуки возвращаются. Ровный гул автобусного двигателя и голос Арлин, теплый и взволнованный.
– Мим, все хорошо?
Я не отрываю глаз от мелькающего пейзажа.
– Обычно мы делали вафли, – говорю.
Короткая пауза.
– Вафли, милая?
– Каждую субботу. Папа замешивал и взбивал тесто, пока я сидела на шатком стуле и улыбалась. Потом я заливала смесь в вафельницу и…
Еще одна пауза.
– И? – произносит Арлин.
– Что?
– Ты остановилась посреди предложения, милая.
Последняя фраза тети Изабель эхом стучит в голове: «Дешевле, чем таблетки… блетки… летки…» Таблетки = болезнь.
Стиснув зубы, я поворачиваюсь к Арлин и смотрю ей прямо в глаза. Я тщательно подбираю слова, взвешиваю каждый слог.
– Думаю, папа хороший человек, поддавшийся безумию мира.
Поначалу Арлин не реагирует. Вообще, она явно встревожена, хотя я без понятия, связано это с моим ответом или с моим поведением в течение последних минут. Но потом… глаза ее вспыхивают, и Арлин кивает:
– Как и многие другие, милая. Многие поддаются.
Какое-то время едем молча, и не знаю насчет Арлин, но как же приятно сидеть к кому-то так близко и не чувствовать неистребимой потребности поговорить. Нам обеим достаточно просто… быть. В этом я сейчас и нуждаюсь.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments