Нет худа без добра - Мэтью Квик Страница 4

Дорогой мистер Гир!

Чтобы заполнить пробел в нашем общем знании друг друга, я пошел в библиотеку и набрал Ваше имя в «Гугле».

Посетителям библиотеки разрешается искать в интернете все, что угодно, кроме порнографии. Я знаю это, потому что однажды видел, как одного мужчину с седыми дредами, из-за которых его голова была похожа на сухое пыльное растение, выгнали из библиотеки за то, что он смотрел в интернете порнографию. Он сидел рядом со мной и все время потирал пах сквозь грязные, невероятно мешковатые джинсы. На экране две обнаженные женщины, стоя на четвереньках, как собаки, лизали друг у друга анус. Они все время стонали «о-о-о-йе-е-е-е!» или «м-м-м-м-о-о-о-йе-е-е-е!». Помню, я не мог удержаться от смеха. Смешно было не потому, что этого типа выгнали, а потому, что женщины вели себя как собаки.

(Неужели людям действительно нравится смотреть на женщин, которые так себя ведут? Верится с трудом, но раз они есть в интернете, значит существует спрос. И смотрят это, наверное, не только чокнутые посетители библиотек, но и люди, у которых дома есть компьютер, – там-то это никто не запрещает.)

Подошла пожилая библиотекарша и сказала:

– Сэр, это не разрешается. Здесь нельзя так себя вести. Это абсолютно недопустимо! Существуют правила. Пожалуйста, прекратите, сэр.

Человек не хотел уходить и стал орать на библиотекаршу:

– Я вам не сэр! Я мужчина! МУЖ-ЧИ-НА! ЧЕ-ЛО-ВЕ-ЧЕС-КОЕ СУ-ЩЕ-СТВО!

Библиотекарша в испуге отшатнулась от него. То, что он кричит на нее, ей не понравилось.

Все присутствовавшие в зале повернулись на шум и уставились на них.

Я был рад, что Библиодевушка в этот день не работала и не видела всего этого.

Библиодевушка не справилась бы с такой ситуацией, и мне нравится в ней это качество. Она действует восхитительно неторопливо. Прежде чем что-то предпринять, она долго все обдумывает. Я наблюдал однажды, как она разбирает старые разодранные книги. Я не знал точно, но, судя по всему, она должна была решить, какую из книг можно сброшюровать и оставить, а какую выбросить. Большинство людей осмотрели бы книгу бегло и отложили бы ее в ту или другую сторону, на реставрацию или на выброс, а она очень внимательно рассматривала каждую книгу, как если бы это была драгоценная мертвая бабочка, которую она могла бы оживить и пустить летать, действуя очень осторожно. Я наблюдал за Библиодевушкой целых три часа с другой стороны зала, притворяясь, что читаю газету. Это было удивительное зрелище. Но потом подошла другая библиотекарша и выругала ее за то, что она тратит столько времени:

– Они же не позолоченные, Элизабет!

Библиодевушка вздрогнула при этих словах и спряталась под массой длинных каштановых волос, закрывавших ее лицо как какой-нибудь водопад, маскирующий вход в таинственную пещеру. Старшая библиотекарша в считаные минуты рассортировала оставшиеся книги, а Библиодевушка, поникнув, наблюдала за этим сквозь свои волосы. Я видел, как ее руки хотели дотянуться до некоторых забракованных книг, но приподнимались с ее колен, обтянутых белым вельветом, всего на несколько дюймов – она пресекала порыв, хотя ей явно хотелось вмешаться и сберечь эти книги.

Вы замечали, Ричард Гир, что слишком часто наиболее достойные люди не обладают достаточной силой?

Китай обладает силой.

Тибет не обладает.

Вас не удивляет, что я интересуюсь делом, которому Вы преданы, и кое-что знаю о нем?

Когда пришли полицейские, человек, смотревший порнографию (очевидно, бездомный: запах от него исходил, как от рыбьих внутренностей, гниющих в старом кожаном сапоге), затряс головой, словно находился в полном смятении и был даже крайне разочарован, и закричал:

– Я платил налоги всю свою жизнь! Постоянно! Тысячи долларов. Я финансировал правительство, которое наняло вас на работу! Вас! И вас! И вас! Вы государственные служащие, работаете на всех граждан, на нас, а не наоборот! Так что я ваш хозяин. И ваш, и ваш, и ВАШ! – Он указывал пальцем на библиотекарей и полицейских. – Я хочу сделать заявление! Это свободная страна! Если я хочу смотреть порнографию, то, согласно американской конституции, я имею на это полное право. Порнография открыта для всех!

Он принялся рассуждать о том, как любили секс американские президенты. Запятнанные брюки Билла Клинтона. Любовницы-рабыни Томаса Джефферсона. Джон Фицджеральд Кеннеди и Мэрилин Монро. Я тут же записал все эти сведения в свой блокнот, потому что это было интересно, спонтанно, жизненно, пусть даже не подтверждено фактами и наверняка преувеличено.

Но я увидел во всем этом некий важный момент, который большинство людей не понимают: этот человек утверждал, что он имеет право говорить открыто и свободно, а стремление утвердить себя может быть важнее, чем общепризнанная истина – то, что все считают фактом. (В данном случае их истина была в том, что бездомный не может ставить себя на одну доску с людьми, у которых есть дом, и тем более говорить с ними так самоуверенно.) Иногда факты не так важны, как то, во что человек верит. Это позволило бездомному высказать все, что он думает. Почти никто из государственных служащих не говорит того, что думает, и потому-то они так испугались этого бездомного. Он нарушил спокойное течение их жизни своей порнографией и интересными заявлениями насчет президентов. Если бы только больше людей утверждали свою личную истину с благородными целями. Если бы Библиодевушка утверждала себя более решительно, она совершила бы много добра, я уверен в этом. Беда в том, что решительно действуют, утверждая свою истину, только сумасшедшие. Вы замечали это?

Я всегда записываю интересные и важные вещи.

Я не смотрю порнографию, потому что я католик, и стараюсь не заниматься мастурбацией, хотя мне не всегда удается удержаться.