Не здесь и не сейчас. Роман - Сергей Новиков Страница 4

Обратная дорога в почти пустом и ещё не старом «Икарусе» была восхитительна. Наконец-то наклёвывалась выгодная сделка, после которой можно было рассчитывать на комиссионные, салон насквозь продувался весенним ветром, влетающим в открытые форточки, Марат разъяснял оказавшейся рядом очаровательной попутчице разницу между милой девушкой и славной девушкой, настаивая, что попутчица именно что славная; и от всего перечисленного Макс будто парил в слоях какой-то чудеснейшей атмосферы, сотканной из колоссальных надежд, неимоверной лёгкости и приятного чувства голода.

Через неделю позвонили грузчикам, те сказали, что партия товара готова, но сразу ехать к поставщикам с деньгами Марат не рискнул. Он поручил Максу найти две кожаные куртки и габаритного спортсмена с суровым лицом, а потом съездить на предварительную встречу с грузчиками.

— Они должны подумать, что вы — молодые бандиты, работаете у серьёзных людей, поэтому кидать нас нельзя, — объяснил Марат свой замысел.

На роль второго молодого бандита Макс пригласил школьного приятеля Шуру Иванова. Лет тринадцать из своих двадцати Шура посвятил лыжным гонкам, и в результате не только дошёл до сборной Союза, но и довёл ширину плеч с объёмом грудной клетки до каких-то нечеловеческих размеров. Последний год он с тем же усердием занимался культуризмом и нарастил на свой выдающийся скелет горы рельефной мускулатуры. Как-то одноклассники спросили Шуру, ради чего он шесть месяцев в году проводит на сборах и соревнованиях. Иванов минуту подумал и поведал, как на заре его отрочества, в пятницу, кажется, вечером, в дверь позвонили, и они с мамой обнаружили, что за дверью лежит мертвецки пьяный отец. Третьеклассник Шура помогал маме тащить отца до дивана, а мама говорила, что папа работал-работал всю неделю, чтоб им денежки заработать, и теперь вот сильно устал.

— И тогда, — сказал Шура, сидя перед одноклассниками с совершенно неподвижным, бесстрастным лицом (он был похож на плохого русского из американского фильма времён холодной войны), — я решил: фиг я вам буду работать, когда вырасту. Буду спортсменом — я на тренировках с соревнованиями меньше устаю, чем папа на работе.

Блеснул Шура и при знакомстве с Маратом. Тот давно хотел завести знакомства среди спортсменов, чтобы по мере развития бизнеса организовать нечто вроде охранной структуры. Встречу Марат назначил в ресторане. После закусок Шура, который живо интересовался английским, спросил, что означает бессмысленное при буквальном переводе выражение «Here you are».

— Это очень просто, — с оттенком некоторого покровительства улыбнулся Марат, — это означает «вот, пожалуйста».

В этот момент официант — ему давно внушала подозрение неказистая одежда Шуры и Макса — подошёл к их столику и спросил:

— Ну что, молодые люди, рассчитываться-то когда планируем?

— Here, бл… дь, you are, — Шура огорчённо развёл руками, как бы сетуя на низкий класс местных халдеев, и Марат от хохота сполз под стол.

Работать на общее блестящее будущее Шура согласился даром. А две кожаные куртки Макс взял напрокат в общаге у медиков, расплатившись с хозяевами полученной от Марата валютой советских фарцовщиков — билетами в Большой. Новоявленные бандиты облачились в спецодежду и отбыли к поставщикам.

Два тщедушных грузчика, не обратившие ни на куртки, ни на комплекцию Шуры никакого внимания, предложили им проехаться к месту хранения товара внутри грузового фургона. Когда дверцы распахнулись (фургон приехал к каким-то древним железнодорожным сараям), внизу уже стояли пять или шесть человек, а со стороны сараев к ним подтягивалось подкрепление.

В ту же секунду Макс с Шурой поняли, что их собираются грабить. Шура показал глазами направление и прыгнул. Через разрыв, сделанный Шурой в цепочке грабителей, успел пробежать и Макс. Потом была погоня, которую в виду сильно пересечённой местности грузчикам пришлось вести без грузовика. Друзей спасло то, что все вместе, толпой, преследователи бегали куда медленнее, чем они. Если же одному-двум наиболее резвым грабителям удавалось к ним приблизиться, Шура с Максом сами бежали на них, после чего резвые, успевшие, наконец, оценить габариты Шуры, поспешно отступали к стае подельников. В этот момент Шура с Максом мощным спуртом уходили в противоположном направлении, отрываясь с каждым разом всё дальше.

Остаток дня они провели в подлеске, неподалёку от шоссе, ведущего к областному центру. Только в сумерках рискнули выйти на открытое место, чтобы поймать последний автобус. «Уф-фф, а могли бы ведь и куртки отнять или там испортить», — с облегчением вздохнул Макс, выходя из «Икаруса» около общежития медицинского института, расположенного на въезде в город.

С недавних пор все вопросы относительно его жилищно-гостевого статуса в общаге медиков были благополучно разрешены. На импровизированном совете шестикурсники Гена и Валера единодушно постановили: представившийся их гостю шанс стать коммерсантом необходимо использовать. Так что Макс может перекантоваться на свободной койке месяц до летних каникул, а там уж пусть до самой осени живёт в квартире единолично, в полное своё удовольствие.

Незадолго до наступления каникул Макс познакомился в общаге ещё с одним шестикурсником, Женей, который чаще откликался на имя Юджин. Новый знакомый поражал разнообразием интересов, характерным скорей для эпохи Возрождения, нежели для России начала девяностых. Юджин читал философов, учил английский, и одновременно с медицинским, где шёл на красный диплом, должен был окончить музыкальное училище по классам гитары и вокала. Ещё он пытался налаживать в городе коммерческие связи для своего отца, предпринимателя из соседнего региона. Как-то во время трёпа обо всём этом или о чём-то другом прозвучали слова «бензин оптом»; Макс спросил у Марата, не интересно ли, Марат сказал «очень» и попросил договориться о встрече. Назначив время, Юджин обмолвился, что придёт «с сестрёнкой-выпускницей», которая утром приехала из дома прощупать почву насчёт поступления на здешний РГФ, и оставлять её одну в день прибытия «как-то не комильфо».

4

Максим опоздал на несколько минут. Марат с Юджином уже сидели на лавочке. Рядом с ними, спиной к Максу стояла девушка — видимо, та самая сестрёнка. Он ожидал увидеть скучную отличницу (на РГФ был очень большой конкурс), однако фигура, осанка, пластика и тёмно-рыжие волосы девушки совсем не вписывались в придуманный им образ юной зубрилы. А когда девушка повернулась, он был сражён, очарован, убит, повержен, но все эти бурные переживания мозг выразил двумя короткими фразами: «Не может быть» и «Слишком хорошо для меня».

Взглянув на него, девушка улыбнулась. Макс и глазом моргнуть не успел, как лицо стало расползаться в ответной улыбке. Он попытался превратить улыбку в усмешку, добавив во взгляд умудрённости со скептицизмом, но это не вышло, и ему пришлось смущённо отвести глаза. Второй раз Макс взглянул на девушку через несколько секунд, когда они произносили «Максим» и «Станислава» (кажется, Юджин одновременно с ними говорил что-то похожее). Девушка опять ему улыбнулась, Макс снова попытался казаться сдержанным, снова у него ничего не получилось, и тогда они оба фыркнули, а потом протянули друг другу руки.