Парижанка в Париже - Всеволод Кукушкин Страница 4

Все-таки он был блестящим воякой от Бога…

* * *

Париж, 2009 год.

На следующий день после фиаско на бульваре Николай довольно долго думал о своей новой знакомой, с которой у него случился такой конфуз. Ему захотелось найти девушку и объяснить ей, что он не какой-то уличный приставала, что это просто так сложились обстоятельства. Ну, звезды так выстроились. Но на самом деле подсознательно он пользовался «открытием», которое сделали ловеласы еще прошлых веков: женщинам важно внимание мужчин в любых его проявлениях. Случается так, что иной мужчина при этом идет на риск вдруг получить по физиономии. Бывает. Но при этом исходит он из смелого, хотя и авантюрного предположения, что, если не уделит должного внимания, не обозначит хотя бы «попытку», то тем самым обидит даму.

В общем, Николай Гарнет в течение целого дня занимался поисками Анечки, как он теперь ее называл в своих размышлениях. Ему пришлось перезваниваться с половиной «русского Парижа», пока, наконец, к вечеру нашелся след студентки.

Оказывается, Аня Василькова изучала политологию в Сорбонне. С одной стороны, дело новое, а с другой – еще Ломоносов, создавая первый российский университет в середине восемнадцатого века, ввел кафедру политики. В общем, человечество во все времена занималось политикой, так что нет ничего удивительного в том, что мастера красноречия придумали красивое название для своего занятия. В старое время это была наука, изучавшая и политику, и дипломатику, и нравственность. Нынешние студенты изучают историю, и теорию политики, и все производные от этих направлений, начиная от политических конфликтов и кончая геополитикой, вторгаясь и в экологию, и в информатику, словом, во все, о чем можно говорить долго и с умным выражением лица. При этом знание иностранного языка является обязательным, а специально еще изучают логику, правоведение и даже такой предмет, который сразу и не понять: теория и практика аргументации. Специализацией Анны были политический анализ и прогнозирование, мировая политика и международные отношения.

* * *

1814 год. Швейцария. Базель, 2 января.

…Основные силы русской армии только 1 января 1814 года в районе Базеля ступили на территорию Франции. Еще после ухода Наполеона из России в декабре 1812 года мнения об этом походе в русском генералитете разделились. Одни считали, что надо гнать Наполеона дальше и воевать до окончательной победы. Но тогда фельдмаршал князь Кутузов этому всячески воспротивился. Он считал, что негоже русским солдатам воевать в интересах англичан, больших мастаков загребать жар чужими руками.

Теперь, когда светлейший князь умер, царь поддался уговорам со всех сторон и двинулся на Запад, намереваясь покончить с любыми попытками Наполеона относительно новых походов.

Поначалу движение русской экспедиционной армии было внешне даже неспешным, будто нерешительным. Погода в субботнее утро выступления выдалась столь скверная, что кто-то, правда, не говоря вслух, счел это нехорошим предзнаменованием. Сильный порывистый дождь временами прекращался, и тогда на землю падали крупные хлопья тяжелого снега. Было очень холодно, что обычно в эту пору в России, но удивительно для центра Европы.

– Господи, как бы на биваках мы до смерти не померзли, как французы в двенадцатом году! – поделился своими опасениями один из русских гренадер с соседом, шедшим рядом.

– Не должны бы, все-таки мы к морозам привычнее! Но давай друг дружки держаться, вместе, авось, до тепла продержимся. Эх, погодить бы с выступлением неделю-другую!

Но погода, как известно, на войне планов не отменяет.

* * *

Париж, 2009 год.

На третий день Николай Гарнет сумел перехватить Анну в коридоре университета, удивив своим появлением, и, используя запасы красноречия, доставшегося ему от образованных предков, убедил в настоятельной необходимости провести пару вечерних часов вместе, выпить по чашечке кофе или перекусить где-нибудь в кафе в том же Латинском квартале.

– И с чего это ты ко мне полез тогда на бульваре? – спокойно, едва заметно улыбаясь уголками рта, спросила Анна, когда они оба в теплых куртках расположились на тротуаре /парижская классика/ за круглым мраморным столиком в «Кафе де Лютес».

– Так ведь весна, Париж, – как-то смущенно пробормотал Николя. – Это была чистая импровизация, искренняя, а потому и наивная.

– Логично. За оправдание принять можно, – улыбаясь, произнесла Аня, но с натяжкой.

– Понимаешь, ты девушка красивая, эффектная, я и подумал, что, если не уделю должного внимания, то ты можешь обидеться, – поняв, что ситуация не безнадежна, попытался вернуть себе какие-то позиции Николай.

На самом деле он просто озвучил одну простую истину, которая существовала со времен Джакомо Казановы, а может быть, и его предшественников: женщины иногда прощают тех, кто злоупотребляет возможностью, но никогда тех, кто ею не воспользовался.

– И вовсе не обижаюсь я, не подумай! Это, скорее, ты можешь обижаться! – Аня невольно потрогала свой подбородок. – И что мы теперь будем делать?

– Выпьем кофе, потом, может быть, пойдем погуляем? – предложил Николя. – Если, конечно, ты не занята. Я все-таки должен доказать, что со мной не так уж и опасно, как ты могла подумать. И рука у тебя довольно тяжелая, а на первый взгляд такая изящная. Знаешь, я вдруг вспомнил надпись на салфетке в московской кофейне: «Давай прогуляемся – узнаем друг друга поближе».

– Что, опять нарываешься? – то ли спросила, то ли констатировала Анна.

– Извини, я ничего такого не имел в виду. И на второй взгляд рука у тебя изящная! – торопливо прояснил ситуацию Николай. – Никакой задней мысли, никаких опрометчивых движений. Гарантирую.

Аня посмотрела на него, поверила в искренность смущения и согласилась.

– Ладно, давай, только не допоздна, мне завтра надо рано вставать и быть в форме.

– В субботу? – удивился Николай.

– У меня завтра небольшой турнир, и я хочу его выиграть, чтобы иметь задел на некоторое время.

– А ты чем занимаешься? Шахматами?

– Фехтованием на саблях, вхожу в команду университета и имею спортивную стипендию. Учиться мне еще полтора года, надо быть в форме. А ты чем в Париже занимаешься?

Они сидели так, чтобы смотреть друг на друга, а не разглядывать прохожих.

– Вообще-то я физик, – без какого-либо кокетства начал Николай. – Закончил физфак МГУ, сначала занимался твердым телом, а потом увлекся криогенной техникой. Что-то на рубеже науки и инженерии. Здесь работаю в лаборатории при Сорбонне. Мы участвуем в проекте в швейцарском ЦЕРНе, объединенном центре ядерных исследований. Обеспечиваем охлаждение некоторых узлов коллайдера.

– Это что-то очень модное, о чем говорят и пишут, не понимая, что это на самом деле?

– Ну, модно не в смысле дома Диора или Лагерфельда. Понимаешь, при температурах, близких к абсолютному нулю, возникает эффект сверхпроводимости, но это достаточно широко известно! – пояснил Николай. Иногда физиков подводит чрезмерная увлеченность своей наукой, и тогда в глазах девушек они становятся «ботаниками». – Но есть еще и побочный эффект, который меня заинтересовал, когда практически исчезает трение.