Если копнуть поглубже - Тимоти Финдли Страница 4

Возвращаясь к машине, Джейн бросила взгляд на газетный автомат: «Нэшнл пост», «Глоуб энд мейл», «Торонто стар» и «Стратфорд Бикон-геральд».

Судя по заголовкам, у очень немногих выдался этот самый «приятный день». Кризис в Косово обрек на страх и страдания тысячи людей; смерти, сожженные города и деревни, беженцы, хлынувшие в Черногорию, где не было для них места, и Милошевич, продвигавший все глубже в Косово сербские войска.

Другой кошмар — разворачивающаяся история президента Клинтона и Моники Левински — грозил свалить Клинтона, и, хотя его рейтинг оставался, на удивление, высоким, республиканцы призывали к импичменту президента.

А по свидетельству «Бикон-геральд», в соседнем Китченере люди возмущались местной полицией: после двух недель расследования власти так и не назвали ни одного подозреваемого в произошедшем в городе зверском изнасиловании и убийстве одинокой женщины тридцати с небольшим лет.

Пересекая автостоянку, Джейн размышляла о том, как ужасы мира, которые раньше казались далекими, все больше и больше надвигаются на каждого — вот уже захлестнули спокойный, приятный городок, — как войны и скандалы пробивают путь к простым людям.

Она ехала по Онтарио-стрит, главной улице Стратфорда, идущей с востока на запад, и невольно вспоминала историю городка. Некогда он был процветающим промышленным и железнодорожным центром, но, подобно многим другим канадским поселениям, в 40-е и в начале 50-х его поразила депрессия. Будущее Стратфорда было спасено в тот момент, когда у человека по имени Том Паттерсон родилась мечта и эта мечта овладела всем его существом. Так в 1953 году появился на свет Стратфордский шекспировский фестиваль. Идея пришла в голову Паттерсона благодаря тому, что город носил имя Стратфорд и стоял на реке Эйвон — в точности, как в Англии. Ведь Стратфорд-на-Эйвоне — место, где родился и умер Шекспир. И теперь Канадский Стратфордский фестиваль стал самым признанным средоточием классического театра на Северо-Американском континенте.

Город стоял среди многочисленных ферм, принадлежавших главным образом меннонитам [5]; всюду бугрились пологие холмы, зеленели некогда бывшие лесами рощицы, на полях пасся скот, вдоль дорог шли колеи, по которым лошади тянули телеги и фургоны, мелькали огороды, ручейки, пруды и реки, в том числе, конечно, самая большая из них — Эйвон. Деревни, хутора и селения, раскинувшиеся вокруг Стратфорда, казались маленькими островками на фоне живописной природы.

Справа от Онтарио-стрит располагалась Фестивальная гостиница — на взгляд Джейн, довольно уродливый мотель, но по количеству мест ему не было равных в городе, а потому именно в нем находили приют многие из тех тысяч людей, что стекались на театральный фестиваль.

Вскоре слева замаячил силуэт огромной фабрики, название которой неизменно вызывало у Джейн улыбку. Здание фабрики служило напоминанием о том, как резко был разделен Стратфорд в прежние времена — и до некоторой степени остался разделенным и теперь.

Многие из его граждан — рожденные, взращенные и воспитанные в принципиально консервативном сообществе — продолжали настороженно относиться к миру театра — миру «искусства», беспардонно вторгавшемуся в их жизни. Актеры — они все поголовно педики, рассуждали мужчины. А мы настоящие парни — парни, что надо, и нам не нужны педики в наших ресторанах и барах. Почему бы им не отвалить отсюда подальше и не оставить нас в покое?

Юмор ситуации заключался в том, что очень многие из этих мужчин работали на фабрике компании по производству шарикоподшипников, и, как гласила вывеска, название компании было — «ПЕД».

На безобидный вопрос: «Где работаешь?» — трудно было подобрать приличный ответ.

И тем не менее фестиваль стал самым прибыльным мероприятием в городе; три театра с мая по ноябрь ставили в целом десять — двенадцать спектаклей, и миллионы долларов туристов пополняли городскую казну.

Когда Джейн подъехала к границе, где торговые ряды и мелкие окраинные предприятия уступили место частным домам и садам, она увидела Оливера Рамси. Он был ее боссом, но не любил, когда его так называли. Оливер возглавлял бутафорский отдел и шел, как обычно, один, неся полотняную сумку. Джейн знала его достаточно хорошо, чтобы догадаться, что сумка набита классическими видеофильмами, до которых он был большой охотник.

Она остановилась и спросила:

— Вам куда?

— Надо вернуться на работу. Не возражаете?

— Конечно, нет. Забирайтесь.

Оливер был худощав, привлекателен и вечно одинок. Сев в машину, он громко хлопнул дверцей. И тут же извинился:

— Простите. Но мне нравится так делать. Когда я хлопаю дверью дома, этого никто не слышит.

Джейн рассмеялась.

— Ужасный день, — пожаловалась она. — Совсем замучилась с последним окном.

— Я видел.

Джейн сооружала триптих из витражных окон для постановки «Ричарда III», премьера должна была состояться меньше чем через три недели. Работа оказалась сплошным кошмаром, однако в последнее время дело пошло и близилось к завершению. Но режиссер и дизайнер постоянно просили добавить чего-нибудь этакого, а причуды других подчас невозможно воплотить в жизнь. Во всяком случае, таков был опыт Джейн, и сейчас она никак не могла подобрать лицо святому Георгию, которого следовало изобразить на окнах вместе с его драконом. Дракон, естественно, не представлял проблемы. С драконами трудностей не бывает. Любому по силам сотворить дракона. Святой же — совсем иное дело.

— А зачем вам возвращаться на работу? — спросила она Оливера.

Тот застонал и тяжело вздохнул:

— Мечи.

— Ах да, мечи. Святые и оружие — всегда самое трудное.

— Святые, оружие и поломки, — добавил Оливер. — Покалеченные стулья из «Виндзорских кумушек» продолжают поступать в ремонт. Боюсь, придется делать новый гарнитур.

Джейн свернула на ведущую к реке Куин-стрит, а затем на стоянку рядом со служебным входом в Фестивальный театр — самую большую из трех сценических площадок в городе. Архитектура этого театра служила наглядным напоминанием о том, что несколько первых лет спектакли проходили под цирковым шатром.

Оливер вылез из машины и снова изо всей силы шарахнул дверцей.

— Очень мне это нравится, — прокомментировал он.

— До завтра.

— Может быть, до завтра, а может, нет — зависит от того, насколько я здесь застряну.

— Естественно. Но в любом случае встретимся в понедельник в ресторане «Даун-стрит». Выпьем по случаю дня рождения Гриффина. Только не забудьте…

— Не волнуйтесь. Не забуду. Спасибо.

Джейн выехала со стоянки и направилась к реке.