Француженки не верят джентльменам - Лора Флоранд Страница 4

О боже, как же болят пальцы! Ничего не выходит, а ведь она так старается. Насколько тяжелее работать в бешеном темпе на кухне, чем не спеша экспериментировать или воссоздавать рецепт в тишине и одиночестве! Нельзя сказать, что у нее совсем уж не было навыков или она не знала приемов, которыми пользуются профессиональные повара, – ни в коем случае. Но скорость и энергия множества людей, действующих одновременно, как детали одного хорошо отлаженного механизма, – это зрелище не для слабонервных! Чтобы не попадаться им под руку и не вызывать шквала эмоций, приходилось от них постоянно уворачиваться. Впрочем, занудное повторение одних и тех же операций (очистить, нашинковать, вскипятить, пассеровать и т. п.) превзошло все, что она когда-либо делала раньше. Оказалось, что Джоли совсем не любит грейпфруты. Раньше она и не подозревала об этом, но теперь поняла, что ненавидит их страстно, как своих самых заклятых врагов. Может быть, ей следует забросить кулинарную книгу и стать микробиологом, чтобы создать грибок, который сотрет с планеты все грейпфрутовые деревья?

Ей даже не удалось хотя бы одним глазком увидеть те прекрасные блюда, которые повара творили рядом с ней, ведь она не могла оторвать глаз от ножа, мелькающего у нее в руке, чтобы ненароком не лишиться пальцев. Все это время она сдирала и сдирала кожуру, раскладывала дольки блестящими розовыми рядами, чтобы затем кто-то другой использовал их. В каком рецепте? Одному богу известно! Ее пальцы уже начало щипать, поскольку кислота разъедала их, проникая сквозь появившиеся трещинки. А от того, что фрукты были холодными, пальцы окоченели и плохо гнулись.

Габриэль остановился у ее рабочего места как раз в тот миг, когда она засовывала большой палец себе в рот, чтобы высосать кислоту ради секундного облегчения. Она подняла голову и увидела, что его взгляд прикован к ее губам, а брови немного подняты. Merde, вот тебе и гигиена. Следующий грейпфрут она выронила и нырнула за ним, оказавшись на пути су-шефа, несущего гигантскую чашу теста для financier [21].

Су-шеф попытался избежать столкновения, но тяжеленная чаша не оставила ему никакой возможности, и он коленями врезался Джоли в ребра. Но за миг до того, как сорокафунтовая чаша должна была рухнуть на несчастную, кто-то подхватил су-шефа.

– М-м-м, – тихо промычала она, глядя, как одна рука Габриэля подхватывает чашу, а другая удерживает су-шефа за плечо.

Большая, сильная рука. Вся покрытая мелкими шрамами от порезов и ожогов. Темно-каштановые завитки волос…

Габриэль поставил чашу в тестомесильную машину, помог обрести равновесие су-шефу, отослал его и в течение секунды смотрел сверху вниз на Джоли. Она скукожилась в предвкушении карающего рева. Но Габриэль не издал ни звука. Просто молча стоял и смотрел на нее.

Джоли потянулась чуть дальше, сознавая, как неприлично выпячивается нижняя часть ее тела, пока она выгибается, чтобы просунуть руку под жужжащую тестомесильную машину, вытащила круглый желтый плод и радостно помахала своим трофеем перед носом Габриэля.

Тот лишь вздохнул.

– Встаньте, пожалуйста! – Он протянул руку и схватил Джоли за предплечье.

Ух ты, подумала она, перышком поднявшись в воздух и мгновенно оказавшись на ногах. Это был сильный захват.

– Наверное, вам следует попробовать что-то другое, – сказал Габриэль.

Джоли бросила завистливый взгляд через стойку на су-шефов, создающих сокровища, – здесь немного взбитых сливок на слое лесной земляники, там завиток жасмина над фантастической шамборской башней [22]из шоколада. А еще дальше кто-то опускал что-то в жидкий азот, и клубы пара поднимались вокруг него, будто он был учеником чародея.

– Заполнение форм.

Габриэль взял Джоли за плечи и направил к свободному месту за столом. Месту, расположенному на очень большом расстоянии от су-шефов, завершавших свои волшебные творения и окликавших официантов: «Service, s’il vous plaît! Service!»

– Вот что надо делать. – Габриэль вытянул из-под стола поднос с прямоугольными формами, взял большой кондитерский мешок и выдавил тесто в форму. Джоли как зачарованная не могла отвести глаз от его больших рук, нежно и верно сжимающих мешок. – Точно до этого уровня, затем сверху фисташки. Ровно столько. – Он высыпал щепотку, перевел взгляд от золотистого с зелеными вкраплениями теста на ее лицо, и легкая улыбка промелькнула у него на губах, будто он наслаждался каким-то секретом, которого, как он думал, она не знает. – С этим-то вы справитесь? Да?

Он говорил таким тоном, будто должен был знать, что она способна сделать это, но почему-то сомневался.

– Разумеется, – сказала Джоли, страдая от жгучей боли в пальцах.

Она же была дочерью самого Пьера Манона! Конечно, отец всегда оставлял ее в офисе, чтоб не путалась под ногами, и она могла лишь смотреть сквозь стеклянные стены на самое интересное – на то, что происходит в кухне. Но она все равно стала настоящей поварихой и талантливой писательницей. И собиралась доказать, что она станет одной из лучших в мире. Для этого она много работала, обычно оставаясь вдвоем с шеф-поваром, передававшим ей секреты своего мастерства. Они прорабатывали рецепты очень тщательно. Она тратила много времени на то, чтобы сосредоточиться, сделать множество заметок и фотографий и прочувствовать весь процесс сотворения шедевра. И уж конечно, у нее не было времени на то, чтобы тупо сдирать и сдирать кожуру, отделять дольки, выдавливать тесто…

Джоли покосилась на шефа. За то время, пока она предавалась воспоминаниям, Габриэль сделал невозможное, создав шесть удивительных блюд, – она успела заметить, насколько они фантастически хороши, пока официанты не унесли их, – и теперь вновь оказался рядом, чуть прижавшись к ней, чтобы позволить petit commis пройти. Никто не занимал в кухне места больше, чем необходимо. Она это знала. У нее не было причин чувствовать себя такой… маленькой. Но она ощущала, как близко он к ней стоит. И желала, чтобы он снова показал свой бешеный темперамент.