Лечение электричеством - Вадим Месяц Страница 4
Лечение электричеством - Вадим Месяц читать онлайн бесплатно
— Я не сутенер! Я медик! Я могу тебе аппендицит вырезать! — Он вынул градусник из внутреннего кармана. — Вот, могу вставить.
Потом неожиданно смягчившись, прильнул к детине и протяжно, взасос поцеловал его в губы, пока тот не успел опомниться.
— Помнишь, я учил тебя быть нежным? Не нужны тебе никакие девочки. Пойдем ко мне.
Грабор с удовлетворением услышал, что стулья задвигались обратно. Люди смеялись. Он выпустил раскрасневшегося парня из своих объятий и потянулся за бокалом. Кто-то перехватил его руку, и Грабор увидел перед собой Большого Василия с обветренными, улыбающимися губами.
— Грабор, тут Поп взбеленился. Бегает по городку, собирается тебя убить.
На выходе из «Винстон» их внимание привлек стандартный плакат на простом листке бумаги, прилепленный на стекло изолентой. «Пропала собака…» «Разыскивается полицией…» «Вышел из дома и не вернулся…» Последний вариант в сегодняшнем случае. Мужчина с большим лицом, едва вмещающимся в фотоснимок, вопрошал тревожно напечатанными буквами: «Вы меня не встречали?» Крупная, тяжелая голова, узко посаженные глаза, вросшие мочки ушей, форма одной из ноздрей отличается от другой из-за перенесенной травмы. Хьюго Ореллана, место рождения Эль-Сальвадор, 11.3.1958, 41 год, рост: 5′6″, вес: 200 фунтов, глаза и волосы: карие, ушел из Карпентерсвилла, штат Иллинойс 30 июня 1986 года, тринадцать лет назад.
— Как хорошо, что мы его никогда не встречали, — сказал Грабор.
— А у нас с тобой морды еще похлеще будут, — рассмеялся Большой Василий.
Они вышли из бара, и Грабор тут же поскользнулся. Размашисто, неловко он растянулся на льду у самого порога. Василий помог ему подняться, и они пошли в сторону русского магазина.
— Это чтобы сегодняшний день хорошо запомнился, — сказал Грабор отряхиваясь и добавил: — Отелло толстожопый. Давай ему нож подарим. Пусть зарежет меня. Не хочу быть задушенным, как баба.
Поп попался им на пути возле самой лавки — не то чтоб вырос из-под земли, а скорее соскользнул со стены в виде бесформенной трясущейся тени. Было понятно, что он очень пьян и совсем недавно плакал. Его крупные картофельные черты лица распухли от слез, почти скрыв в себе маленькие голубые глазки. Он шел навстречу Василию и Грабору, но, казалось, не замечал их. Он разговаривал сам с собой, чувствовалось, что он несет в себе какую-то недавно открывшуюся ему правду. Что эта правда сама собой несет и его. Поравнявшись с ними, он вдруг тяжело качнулся в сторону Грабора и закричал, выплескивая глубину своего детского расстройства. Завизжал и заплакал.
— Это ты, это все ты, — он размахивал руками, надеясь ударить Грабора, но промахивался. — Медведь. Это твой медведь.
Падая под тяжестью его тела, Грабор успел заметить, что из соседней подворотни к ним быстрыми шагами приближается Хивук, что он быстро передвигает ногами и на одной из рук тащит за собой изогнутую мулатку Мишел, скользящую на платформах… Снегопад кружил во всех направлениях одновременно. Поп лежал на Граборе в ватной, неудобной для драки куртке, повторяя про медведей. Первый шлепок прилетел ему от Василия, хозяйский, дружелюбный шлепок ладонью по щеке. Поп откатился от Грабора, и Василий взял его сзади за плечи, пытаясь приподнять. Он не успел этого сделать, потому что Хивук, подоспевший к месту свалки, с разбегу въехал Попу в лицо мотоциклетным сапогом.
— Вот так, сука, — он был крайне ожесточен, и жестокость его была никому не понятна.
— Медведь, это его медведь, — рыдая, повторял Поп, он не ощущал боли.
Хивук пнул его по морде еще несколько раз. Невысокого роста, жилистый, упорный. Он был похож на Крокодила Данди: конфигурация тела, борода, количество знаний, модель поведения. Он самозабвенно любил жизнь, разбирался в мотогонках и подводной охоте, часто казался восторженным и даже ребячливым; торговал наркотиками, ворованными автомобилями… Кроме этого, он держал русский продовольственный магазин в их районе: зачем это было ему нужно?
Когда из соседних домов стали появляться люди, Грабор сидел на ступеньках чужого парадного, вступать в отношения с полицией ему не хотелось. Василий с Хивом там его и нашли.
— Я этот день запомню, — Большой Вас оттянул рукав ветровки. — Этот мудак укусил меня за плечо. Надо его сдать обратно в монастырь. Пусть научат правилам хорошего тона.
Мишел с ними не было. Полицейскую сирену они услышали, закрывая за собой входную дверь. Поднялись по темной винтовой лестнице на третий этаж, где Большой Василий последнее время жил с братьями. Света не было, хозяин дома отключил электричество за неуплату.
— Придется скоро съезжать, — сказал Василий. — Я тут весь личный состав отшкворил: агенты, инспектора, землевладельцы… Только почтальона пожалел. Ха-ха. А как удобно было. Спустился по лестнице — и на работе. Мы разоримся скоро.
— Я вашу лавку люблю, — сказал Грабор. — Рыба хорошая, конфеты…
В квартире горело несколько свечей, мужики сидели на кухне, играли в карты. Грабор увидел на стене лозунг, намалеванный им пару месяцев назад несмываемым фломастером. «Сквозь тернии к звездам». Подпись получилась размашистой, твердой, глупой.
— Он по пожарной лестнице к нам залез, сидел там, прятался за шторой. Эвелина за деньгами зашла, колбасы принесла. Мы все лежали, думали, когда колбаса придет. Пришла, говорим «здравствуй, Колбаса». — Хивуку нравилась история. — Представляешь, в такой снегопад, холод: на лестнице…
— Надо было пригласить на танец, поцеловать руку…
Хивук смеялся радостно, иногда перескакивая на дискант, но глаза его оставались оловянными. Братья тоже оживились.
— Потом он здесь околачивался. Эвелину искал, и Грабора. Олежка его водой окатил. — Андрей кивнул на большую кастрюлю у окна.
Хивук опять засмеялся, Олег предложил Грабору садиться за карты. Василий встал посреди комнаты, разведя в сторону руки, с неподдельным презрением глядя на братьев.
— Я тебе эту кастрюлю на пустую твою башку одену. Дебилы, бля. Я этим кретинам хотел суп сварить, — объяснил он происходящее Грабору. — Пусть жрут теперь, что хотят. Съезжать отсюда надо. Жрите, что хотите. Тьфу…
Василий расстроился, забыл про свое прокушенное плечо. В доме он уже давно выполнял родительские функции. Он прошел к холодильнику, вытащил связку «Бадвайзера», одну банку протянул Грабору, другую взял себе.
— Знаешь, что такое «рэд нек мартини»?
Граб взял пиво и сел на подоконник. Недавний разговор с Лизонькой до сих пор бродил в голове, рождая предчувствия. Он задумался, почему с такой легкостью всегда относился к собственным галлюцинациям. Какие-то аномалии с ним все-таки случались. Однажды, давным-давно, из его пальцев начали расти отвратительные ублюдки, липкие, живые. Морды вылезали из кончиков пальцев, раздувались до размера хорошего яблока и потом, лопаясь, являли за собой все новые и новые физиономии. Грабор просто перестал обращать на них внимание, он положил свои дикорастущие руки под подушку и уснул. С таким же спокойствием он всматривался в лики на старых иконах, открывшие глаза, беззвучно шевелящие ртами. Он заговорил с ними, пытаясь их в чем-то убедить, успокоить. Это были его первые дни в Ист-Вилледже в студии какого-то среднего художника. Так же ласково он разговаривал и с пожилой женщиной, появляющейся несколько раз на двери его нынешней студии и согбенно уходящей вдаль в ядовито-зеленом тумане.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments