Билли-талисман - Оливия Голдсмит Страница 4

На протяжении всех лет, что Кэйт знала Эллиота — а это уже больше десяти, — ему всегда удавалось утешить ее в грустные моменты и порадоваться ее успехам. Теперь, когда они шагали по коридору к его классу, она с нежностью поглядывала на него. И растянутая футболка, и жутко-зеленая рубаха с украшением в виде горчичного пятна, и мятые штаны, и небрежные рассуждения о любви — конечно, все это не в плюс ему, но он был человеком тонкого ума и преданным и щедрым другом. Она испытывала к нему что-то вроде благодарности. Как обычно, он ободрил ее и помог отвлечься от школьных неурядиц.

Кэйт гордилась тем, что работала с детьми. Она и сама многому училась у них. Школа однозначно внушала детям, что необходимо быть богатым и успешным, но Кэйт видела: деньги, привилегии и образование несут с собой не меньше страданий, чем те, что она сама испытала в свои исковерканные детские годы. Она рассталась со своей ненавистью к тем, кто богат, и была благодарна за это. Она выбрала свою профессию не из-за денег, на самом деле она смотрела на работу как на своего рода призвание. К ней она никогда не относилась легко мысленно и часто обнаруживала, что в конце рабочего дня ей трудно от нее отключиться. Но сегодня ей это было необходимо, чтобы помочь Бине подготовиться к важному вечеру, а позднее представить Майкла Эллиоту и Брайсу за ужином.

Она ждала в классе Эллиота, пока тот заталкивал многострадальный пакет от завтрака в мусорное ведро, затем рылся в своем неопрятном столе.

— Знаешь, трудно не думать о Брайане. Он такой славный, и ему было по-настоящему тяжело. Я думаю, его разочарование в том, что колдовство не помогло, да и не могло помочь, может впоследствии создать ему проблемы, — вздыхала Кэйт. — Мальчишки куда более хрупкие, чем девочки.

— Будешь еще мне рассказывать об этом! — глубоко вздохнул и Эллиот. — Я до сих пор не могу забыть, как Филлис Беллусико сказал мне про мой запах.

— Правда? — спросила Кэйт, всегда готовая превратиться в зрителя. Она привыкла к выходкам Эллиота. Со времен колледжа они развлекали друг друга, припоминая черный юмор из своего детства.

— Ну, да, — подтвердил Эллиот без энтузиазма, — но от меня пахло хорошо. Должно было пахнуть хорошо. Я вылил в трусы целый флакон маминых духов «Белые плечи».

— Фью-фью, — произнесла Кэйт, подражая кое-кому из своих «пациентов». — Пожалуй, Брайан был прав. Должна согласиться с Филлисом. Это и правда было?…

— Да, в третьем классе, но после некой специальной терапии и с помощью и любовью Брайса я надеюсь избавиться от этого воспоминания лет этак через десять.

Кэйт радовалась, когда Эллиот был в ударе. Она не могла не рассмеяться.

— Мальчишки привыкли ломать вещи, которые любят.

— Если они не в состоянии уничтожить их, — горько добавил Эллиот — дети часто изводили его в школе. Через минуту он сказал: — Мне нужно зайти в «Дин и Де-Люка» за рисом для нашего сегодняшнего ужина. Брайс готовит свое всемирно знаменитое ризотто. Ты можешь сказать Майклу, что это твой рецепт. Это путь к сердцу мужчины…

Кэйт бросила подозрительный взгляд и ответила:

— Да уж, и прошу, веди себя безупречно. Эллиот, ты не можешь просто…

— Нет, — прервал ее Эллиот, — я ничего не могу просто так. — Он подошел и быстро обнял ее. — Я не хочу ни обескураживать, ни критиковать вас. Просто я хочу убедиться, что вы знаете, что делаете.

— О, Боже! Кто же знает, что он делает, пытаясь найти родственную душу?

— Ладно, тут ты права. Но я не хочу, чтобы тебе снова было больно, Кэйт. — Он сделал паузу.

Кэйт понимала, куда он клонит, и не хотела продолжать разговор. Ее последняя связь завершилась так неудачно, что она даже не знала, как бы она смогла пройти через это без поддержки Эллиота. Она отдала массу времени и чувств Стивену Каплану, и все напрасно. Она стала так подозрительна и недоверчива к мужчинам, что боялась даже признаться в этом. Что было хорошо в Майкле, так это то, что она могла полностью доверять ему. Он, возможно, не обладал веселостью и легким обаянием Стивена, но зато в нем чувствовались основательность, упорство и честность. По крайней мере, ей так казалось.

— Вот для этого ты и познакомишься с Майклом.

— После Стивена мне позволяют познакомиться с твоими новыми любовниками. Я был бы рад, если бы ты нашла своего единственного и сделала из него старого бойфренда.

— Ему тридцать четыре. Достаточно старый?

Эллиот закатил глаза.

— Я беспокоюсь за тебя.

Кэйт смотрела прямо на Эллиота.

— Этот — другой. Он защитил докторскую диссертацию по антропологии, и от него многого ждут.

— Ждут чего? Ты всегда считаешь, что они другие, что они многообещающие, пока они не надоели тебе, и тогда…

— Ну, хватит! — прервала Кэйт. — Я знаю одно: я не стану выбирать неудачника или победителя по образу и подобию моего отца. Да-да-да.

— Не забывай о своем страхе связывать себя обязательствами, да-да.

— Я повяжу тебя самого, если ты начнешь все снова. И как только тебе в тридцать один год удается быть одновременно и блестящим геем, и блестящим бакалавром — и однажды ты вдруг взял и связался с Брайсом. Бинго! С тех пор я переживаю, что не сделала это сама.

— Эй, я вовсе не хочу, чтобы ты связалась с Брайсом, — шутливо запротестовал Эллиот. — Мы оба строго моногамны!

— Не могу выразить тебе, какое я испытываю облегчение после этого, — парировала Кэйт. — Но не переноси свои страхи на меня. Так непросто найти добросердечного, надежного, умного, чуткого одинокого мужчину в Манхэттэне.

— Кому бы говорила! — воскликнул Эллиот. — Я перебрал почти всех парней на острове, пока не встретил Брайса.

— Попробуй не язвить, Эллиот. Я, например, очень стараюсь. — Она протянула руку и смахнула большим пальцем с его рта прилипший кусочек банана, а затем быстро поцеловала его в губы.

— Тебе и правда так необходимо быть геем? — она улыбнулась. Эллиот был для нее кем угодно, но не любовником. Иногда ей казалось, что именно это позволяет любить его так сильно. Эллиот был безопасен. В отличие от других мужчин в ее жизни, Эллиот мог всегда быть рядом с ней.

— А что подсказывает тебе, что я гей? — спросил Эллиот, широко и наивно распахнув глаза. — Это ваше профессиональное суждение, доктор, или так, догадка? Внешность выдает меня?

В действительности Эллиот не был выраженным гомосексуалом. Он не выглядел и не поступал подобно тем, кого бывшие бруклинские приятели Кэйт называли «голубыми». В отличие от большинства молодых нью-йоркских геев, он не гонялся за высокими стандартами журнала «GQ». Эллиот выглядел и вел себя как школьный учитель математики — нет, его внешний вид, подумалось ей с умилением, вызывал представление о нем как о классическом недотепе. Не хватало только треснувших очков, перевязанных тесемкой.