Запах денег - Артур Кангин Страница 4

Надо сказать, что именно этот Семен Парамонов в смутные времена кризиса разорил Павла Горбунько, все списывая на злые обстоятельства.

Горбунько об этом догадывался, но до поры до времени молчал.

Семен Парамонов пришел в гости с удовольствием. Ему было занятно поглядеть на поверженного в финансовой битве бывшего приятеля и покрасоваться своими блистательными успехами.

Стали пить дешевый зеленый чай.

— Может водочки выпьем? — глумливо предложил Семен.

Павел скромно отказался.

— Тогда хоть послушай мои стихи, — попросил Семен Парамонов. — Знаешь, денег такая куча, времени море, вот и занялся стихосложением. Сочинил нетленные строфы о птичке на подоконнике моего банка.

— Читай, — скромно попросил Павел.

И Семен стал читать:

Птичка прыгает по банку,

Все карманы наизнанку

Выверну у всех я граждан

Милой родины моей.

Финансист я разудалый,

Парень бравый и лихой,

Кто-то ходит весь побитый,

Я же вечно молодой.

— Ну, как? — после протяжной мелодекламации встревожено спросил Семен Парамонов.

Павел почувствовал, как под столом Алиса толкнула его изящной ногой. Но Горбунько ничего не понял и сказал со всей свойственной ему русской отчаянной искренностью:

— По-моему, твои стихи полная чушь, абракадабра и чепуха в квадрате. Подсчитывай лучше приход и расход, а в святое святых своими погаными лапами не лезь.

Роняя глиняную посуду на пол, Семен Парамонов выскочил из-за стола и опрометью кинулся из негостеприимного дома.

— Что ты наделал? — печально воскликнула Алиса. — Ты же обещал моей бабушке не злословить. Разве ты не знаешь, что если ты злословишь духовного человека, то обрекаешь на смерть свой дух, а если низкого человека, то губишь свою плоть.

В этот же день Павел Горбунько по ложному навету был посажен в тюрьму, со столь знакомым для каждого россиянина названием, Матросская Тишина.

4.

Павла Горбунько обвинили в хищениях в особо крупных размерах и держали в переполненной камере с закоренелыми рецидивистами, полными отморозками.

Дело подошло к суду и следователи решили устроить Горбунько очную ставку с главным обвинителем, с преуспевающим финансистом Семеном Парамоновым.

Когда жирный и лоснящийся от импортных яств Парамонов увидел своего бывшего приятеля Павла Горбунько, то ему стало страшно — кожа да кости. Лишь лихорадочно горели глаза Горбунько.

— Ну, и что Паша, вы можете сказать в свое оправдание? — улыбаясь спросил следователь, молодой и подтянутый, недавно с красным дипломом закончивший университет имени товарища Лумумбы.

Горбунько с трудом разлепил свои запекшиеся губы, но тут в комнату следствий вбежала огненно рыжая лиса. Она ударилась об пол и превратилась в жену Горбунько, Алису.

— Господин следователь, — тонко улыбаясь, сказала Алиса, — мой муж посмеялся над стихами Семена Парамонова, и поэтому подвергся ложному навету.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился въедливый следователь. — Что за стихи?

— Ради всего святого не читайте их? — покраснел от смущения Семен Парамонов.

— Нет уж, читайте, — строго сказал следователь и кивнул стенографистке.

И Алиса стала читать:

Птичка прыгает по банку,

Все карманы наизнанку

Выверну у всех я граждан

Милой родины моей.

Финансист я разудалый,

Парень бравый и лихой,

Кто-то ходит весь побитый,

Я же вечно молодой.

— И это называется стихами?! В стране Пастернака и Пушкина?! — сурово сдвинув брови, спросил молодой, но уже очень строгий следователь. — Да за такие стихи именно вас, вас Семен Парамонов, надо упечь годков эдак на пятнадцать.

В тот же час Павел Горбунько с извинениями был отпущен из Матросской Тишины домой.

5.

— Да, кто же ты такая, милая? — вопросил, лаская по русым волосам жену, Горбунько. — Уж не оборотень ли?

— Оборотень, — улыбнулась Алиса. — Раз в тысячу лет мы являемся в Россию и спасаем всех страждущих, всех попавших в беду.

— И будешь ли ты со мной жить дальше? — с тревогой спросил Горбунько.

— Буду, если вновь мне обещаешь мне не пить хмельного и не злословить.

— Обещаю! — торжественно произнес Горбунько.

6.

Сейчас Павел Горбунько опять стал преуспевающим финансистом. Он не пьет ни грамма спиртного, даже категорически отказывается от пива. Он совершенно не злословит и поэтому любим всеми сослуживцами.

Алиса и Паша живут душа в душу.

Вы спросите, а что с наветчиком и стукачом Семеном Парамоновым.

Как это что? Он сидит в Матросской Тишине и уже сочиняет стихи о птичке не на банковском подоконнике, а о голодном тюремном воробье.

Ну и поделом ему!

Хотя, по нашим сведениям, в тюрьме Сеня познакомился с милой санитаркой, в профиль весьма напоминающую лисицу.