О Шмидте - Луис Бегли Страница 4

Проблема с домом возникла не вчера. Еще в кабинете Дика Мёрфи, ведущего у «Вуда и Кинга» специалиста по доверенностям и завещаниям, к которому они с Мэри пришли, решив, что пора оформить свою последнюю волю, едва отзвучали непременные шуточки насчет здравого ума и твердой памяти, Шмидт увидел, что с домом не все ладно. Он спотыкался об это всякий раз, когда вносил в завещания исправления и дополнения, вызванные увеличением их с Мэри состояния или изменениями в налоговом законодательстве, а когда они еще раз собрались у Мёрфи перед тем как Мэри легла на диагностическую операцию — врачи тогда еще сохраняли оптимизм, — речь о доме зашла снова. Дело сводилось к следующему: дом не принадлежал Шмидту и слишком дорого стоил. Это был дом Марты, незамужней тетки Мэри по отцу, которая взяла ее на воспитание в сорок седьмом, когда мать Мэри умерла от пневмонии.

Мэри было десять. Отец ее погиб в волнах у плацдарма Омаха в первую высадку, и у нее осталась только Марта да была еще дальняя родня в Аризоне. Поженившись, Шмидт и Мэри каждый отпуск проводили с Мартой, и со временем Марта стала крестной матерью их дочери Шарлотты, а потом юрист Марты, употребив весь свой дар убеждения, едва отговорил ее от намерения оставить четырехлетней Шарлотте дом. В итоге все имущество Марты — а кроме недвижимости там была только небольшая даже в долларах 1969 года сумма денег: Марта жила весьма свободно и тратила свой капитал, а доверительный фонд, с которого она получала доход, по смерти Марты ликвидировался, и деньги отошли той самой аризонской родне — полностью перешло в собственность Мэри. Но к началу семидесятых Шмидт уже зарабатывал достаточно, чтобы содержать этот дом на побережье, так что сумма, унаследованная Мэри в наличных, понемногу росла, и заметную часть ее редакторской зарплаты, которую платило ценившее ее несомненный литературный вкус, а в остальном беззастенчиво коммерческое издательство, Мэри могла откладывать. Они условились, что Мэри сама покупает себе одежду и платит в парикмахерской, при необходимости — в такси и в ресторане, сама тратится на подарки, которые захочет сделать (нередко — вызывающе дорогие), и благотворительствует тем организациям, которые не нравятся ее мужу, а об остальном заботится Шмидт. И при всем этом у Мэри, сказал им Мёрфи, оставалось чуть больше миллиона долларов. Тетя Марта воспитала в Мэри старомодное отношение к деньгам: она полагала, что вкладывать нужно только в драгоценности и в самые доходные муниципальные облигации. С другой стороны, дом в таком месте уж точно стоит двух миллионов; если Мэри завещает дом и деньги Шарлотте, налог, причитающийся с наследницы, составит более миллиона, и выплатить его Шарлотта сможет только продав дом, а это полностью противоречило бы воле Мэри, единственный разумный план, сказал тогда Мёрфи, — завещать деньги Шарлотте, а дом Шмидту. Если дом наследует супруг, объяснил Мёрфи, это не облагается налогом. Когда же Шмидт умрет и Шарлотта унаследует все его имущество, там будет достаточно денег, чтобы уплатить налог. И еще останется столько, чтобы она могла содержать этот большой дом. И тут Мёрфи — Шмидт готов был придушить ирландского болвана — задал Мэри вопрос, который задавал Шмидту наедине и который Шмидт просил больше не затрагивать. Бог с ними, с налогами, но почему она не хочет, чтобы дом остался ее мужу, который вот уже более четверти века проводит там каждое лето и большинство выходных и вложил в этот дом кучу своих денег? Мёрфи упомянул установленную на деньги Шмидта современную систему отопления, бесчисленные ремонты крыши и самое недавнее благоустройство — новый большой бассейн и домик для гостей. Пока Шмидт жив, ничто не помешает Шарлотте, ее мужу и детям, когда они появятся, пользоваться домом так же, как пользовались им при тете Марте Шмидт с Мэри, а после Шмидтовой смерти Шарлотта получит дом в собственность!

Шмидт не хотел загонять Мэри в угол, по меньшей мере, по трем причинам. Во-первых, Мэри была нездорова, во-вторых, вопрос столь очевиден, что его и задавать-то смешно, и, в-третьих, печальный ответ на него Шмидт знал наперед. Она никогда ему этого не говорила, и, конечно, это не предназначалось для ушей Мёрфи, но Шмидт знал, что Мэри хочет, пока жива, вернуть старый долг. Налоги ее не беспокоили. Она не сомневалась, что Шмидт сам уплатит налог, не дожидаясь того, чтобы Шарлотта стала продавать дом. Когда Мэри стала рассказывать о своем торжественном обещании Марте и говорить, что Шарлотта может выплатить налог, получив закладную, Шмидта передернуло, как потом передернуло еще раз, когда Мёрфи вдруг предложил идею, которую не озвучивал прежде и на которую его, не иначе, вдохновили выпитые за обедом в Теннисном клубе две водки-мартини. Как ловко! Мэри завещает дом Шарлотте, но оговорит для Шмидта пожизненное право пользования! И тогда все устраивается! Она не нарушит слова, данного Марте, потому что фактическим наследником будет Шарлотта, но это наследование не будет облагаться налогом из-за того, что у Шмидта остается его пожизненное право, а уж когда Шмидт умрет, налог можно будет выплатить из его денег.

Только вот Шмидту совсем не улыбается жить приживалом на земле собственной дочери. Шмидт хотел было сказать Мёрфи, что если бы тот придержал язык за зубами, Мэри, скорее всего, в конце концов завещала бы дом мужу, но спорить не было уже никакого смысла. По всему выходило, что придется ему остаться рабом дома, который никогда не будет ему принадлежать.

В общем, когда Мэри обернулась к нему и, улыбаясь — а в уголках ее глаз стояли слезы, и Шмидт не мог в тот миг не подумать о ее линзах, а еще о том, как это хорошо, что она все еще не перестала заботиться о своей внешности, — спросила: А ведь мистер Мёрфи прав, как ты думаешь? — он улыбнулся в ответ и сказал: Да, это отличный выход.

Что ж, вышло как вышло. Но Шмидт знал, как развернуть дело. Он подарит дом Шарлотте на свадьбу. Откажется от права пользования и выплатит налог на всю стоимость дома: он не сомневался, что правильно представляет налоговую схему на этот случай. На рынке недвижимости застой, но такая собственность всегда будет в цене, так что ему придется выложить немалую сумму Надо бы позвонить Мёрфи и выяснить точные цифры, впрочем, каковы ни окажутся они, для себя Шмидт уже решил, что он в состоянии заплатить столько и сделает это. Только нужно продумать еще кое-что. Если быстро найти новое жилье и поскорее купить его для себя, можно сэкономить на другом налоге — налоге на прибыль с продажи квартиры на Пятой авеню. Шмидт купил ее в тот год, когда они с Мэри поженились, — на деньги, унаследованные от матери. Это была большая и роскошная квартира, так что Шмидту не пришлось искать новую, когда он стал в фирме партнером. Но какой бы умопомрачительной ни была та цена, за которую квартира досталась Шмидту, сегодня она казалась просто ничтожной; теперь можно выручить ни много ни мало в пятьдесят раз больше. Следя за тем, как растет цена его недвижимости, Шмидт злорадно потирал руки — хороший подарок на старость. Да, с точки зрения «сохранения родового достояния», как любил это называть Шмидтов консультант по вложениям, затея получалась неплохая: он заплатит семьсот тысяч налога за Шарлотту, сэкономит около миллиона на налоге на прибыль с продажи квартиры на Пятой авеню и поспешит передать дом Шарлотте, пока налоги на недвижимость и на дарение, и так достаточно высокие, не выросли до совсем уж удручающих значений.