Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера - Секо Тендо Страница 4

Пока я стояла, как идиотка, разинув рот, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, ко мне подошла девушка-янки, выглядевшая постарше меня:

— Слышь, а сколько тебе лет?

Я поняла, что она здесь не работает, и поэтому тут же нарушила обещание, которое буквально пару минут назад дала сестре:

— Двенадцать.

— Че, серьезно? А я думала — столько же, сколько и мне. Иди сюда. Познакомишься с нашей компашкой.

Она взяла меня за руку и потащила к столику, стоявшему неподалеку. Маки уже вовсю зажигала со своими друзьями на танцполе и не обращала на меня никакого внимания.

— Эй, слышь, прикинь, сколько ей лет! — обратилась девушка-янки к парню, сидевшему рядом со мной. Над его висками волосы были выбриты клинышками, острия которых указывали наверх, словно для того, чтобы еще раз подчеркнуть высокую прическу «плохого мальчика».

— Ну, где-то семнадцать.

— Ага, сейчас, бля! Двенадцать не хочешь?

Все, кто сидел за столом, повернулись и уставились на меня:

— Да ладно, не гони! Как тебя звать-то?

— Ты сюда с кем пришла?

Неожиданно всем захотелось обо мне узнать.

— Меня зовут Сёко. Я пришла сюда с сестрой Маки.

— Да ну, и правда не гонишь. Так ты — младшая сестра Маки… — Бритый парень подался вперед и, смерив меня взглядом с ног до головы, покивал головой — то ли довольный моим ответом, то ли просто в такт музыке.

— Мы с Маки хорошие подружки. Меня зовут Саюри, — представилась девушка-янки.

Она протянула мне стакан имбирного эля, после чего все закричали «Канпай!» [4]и зазвенели стаканами. Мне показалось, что я умерла и очнулась на небесах. Невероятно… Впервые за всю мою жизнь у меня появились друзья! Похоже, янки были, все-таки, нормальными ребятами.

— Сёко, тащи сюда свою задницу! — закричала мне с танцпола Саюри, когда динамики стали содрогаться от песни ребят из Wild Cherry [5], исполнявших Play That Funky Music. Мы пошли танцевать и веселились до самого закрытия.

Когда один из друзей Маки отвез нас домой в своем «Ниссане-скайлайне» противного розового цвета, уже близился рассвет. У машины была очень низкая посадка, и меня постоянно подбрасывало на сиденье, однако мне казалось, будто я плыву по воздуху. Из динамиков в машине Саки Кубота громко пел «Иходзин». В ту пору эта песня была настоящим хитом, диски с ней заигрывали до дыр, но в тот момент я словно впервые услышала ее — казалось, она звучала совершенно по-новому. Вернувшись домой, мы с сестрой прокрались через двор и забрались в дом через окно комнаты Маки. Быстро натянув пижамы, мы в спешке смыли макияж и повалились на футон. Но я была слишком взбудоражена и не могла уснуть, ведь прежде я никогда ничего подобного не испытывала.

С того дня я стала янки.

Когда через месяц наступила пора идти в среднюю школу, я уже успела проколоть уши иглой от швейной машинки, накаленной в огне зажигалки и смоченной в антисептике. Я носила макияж, красила ногти и одевалась как типичная янки. Но несмотря на все это, каждый день ходила в школу. Теперь, когда я стала так выглядеть, одноклассники больше не смели меня задирать и издевательства надо мной полностью прекратились.

Тем не менее однажды меня вызвала в учительскую наша классная руководительница.

— Тендо, что ты сделала со своими волосами? — заорала она.

— Ничего. Это мой натуральный цвет.

— Врунья! Пока не перекрасишься обратно в черный, не сметь появляться на моих уроках.

Услышав эти слова, я взорвалась, ненависть к учителям, наконец, дала о себе знать:

— Что ты сказала? Да ты, блядь, соображаешь, с кем говоришь?

С этими словами я смахнула на пол все, что у нее было на столе, а потом изо всех сил двинула ногой по ее стулу. Она, разумеется, не ожидала такой реакции, поскольку ее тон с истерического визга тут же сменился на приторно сладкий:

— Боюсь, это против школьных правил, — попыталась успокоить меня она.

Видно было, классная напугалась так, что готова была обмочиться, и только безвольно махала на меня руками. Я повернулась и вышла из учительской. Жопа!

В тот день я не пошла ни домой, ни обратно в класс. В первый раз в жизни сбежала с уроков. К концу дня вся школа уже знала о случившемся, и ко мне навечно приклеился ярлык янки.

Вместо того чтобы вернуться домой, я отправилась к Нацуко, одной из старших девушек в нашей тусовке, и все ей рассказала.

— Вот это меня реально бесит. Поэтому я так и ненавижу преподов, — Нацуко хорошенько затянулась сигаретой и выдохнула большой клуб дыма. Она была настоящей, суровой янки, еще недавно ходила в школу, но там у нее начались серьезные разлады с учителями, и девушка окончательно завязала с учебой.

— Мы с тобой подружимся, — объявила она и, выбелив себе волосы, остаток краски потратила на меня, превратив из брюнетки в платиновую блондинку. Нацуко также одолжила мне кое-что из своей одежды, и вечерами мы разъезжали по окрестностям, нюхая растворитель и смеясь как сумасшедшие.

С того дня я ночевала у разных членов нашей тусовки, прекратила звонить домой и стала ходить на свидания с Юей, который был на два года старше меня. Наши друзья твердили, что мы будем хорошей парой, вот мы и решили, что вполне можем начать встречаться.

Все остальные девчонки в нашей тусовке уже давно распрощались с девственностью. Я, точно так же как и они, никогда не относилась к сексу слишком серьезно — для нас он был своего рода ритуалом, дававшим право называть себя взрослыми. Мне очень хотелось поскорей повзрослеть, поэтому, когда Юя предложил мне переспать, я согласилась, зажав в руке флакон с растворителем. Юя развлекался то с одной, то с другой девушкой из нашей компании, поэтому я не тешила себя иллюзиями — он не испытывал ко мне серьезных чувств, однако мне впервые предстояло переспать с мужчиной, и, по большому счету, было все равно с кем именно. Я решила, что кто-нибудь типа Юи вполне сойдет.

Парень стянул с меня одежду так, словно ему уже доводилось миллион раз раздевать девушек, и поцеловал меня. Неожиданно вернулись жуткие воспоминания из моего детства. Его рука скользнула от моей груди вниз, и теперь я уже точно знала, что должно произойти. Он открыл ящик тумбочки и достал упаковку презервативов. Когда Юя надевал презерватив, он повернулся ко мне спиной…

— …Было больно? — спросил он.

— Нет, — ответила я, хотя на самом деле мне было очень больно.

Когда все, наконец, кончилось, простыни оказались заляпаны кровью. Я боялась, все узнают о моей девственности, поэтому специально пролила на них растворитель, скатала в ком и сунула в стиральную машину. Несмотря на это, Юя растрепал друзьям, что у меня все случилось в первый раз. Более того, он рассказал всем, что, когда прикасался ко мне, я не испытывала ни малейшего возбуждения, оставаясь совершенно холодной. Слова Юи меня задели, однако я их воспринимала особенно болезненно потому, что они были правдой. Секс с Юей не доставил мне никакого удовольствия.