Солнце клана Скорта - Лоран Годе Страница 4

Когда через пятнадцать лет она открыла дверь и увидела, что он стоит перед ней, она ни о чем не спросила его, ей показалось очевидным, что она должна склониться перед тайной силой судьбы. Бандит стоял перед нею. Лицом к лицу. Ничего подобного с ней дотоле не случалось. Вот оно, ее опьянение, стоит только протянуть руку. Позже, когда в спальне при виде ее обнаженного тела он прошептал имя ее сестры, она побледнела. Она вдруг поняла, что он принимает ее за другую. Минуту она колебалась. Оттолкнуть его? Сказать, что он ошибся? Но у нее не было для этого ни малейшего желания. Он был здесь, с нею. И если мысль, что он обладает ее сестрой, приносит ему больше радости, она готова сделать ему такой роскошный подарок. И это не было ложью. Она удовлетворяла все его желания просто ради того, чтобы чувствовать себя женщиной, принадлежащей мужчине, пусть даже один раз в жизни.

Дон Джорджо начал соборование умирающего. Но Лучано не слушал его. Он корчился от ярости.

«Я Лучано Маскалдзоне, и я умираю осмеянным. Вся моя жизнь окончилась этим пинком в нос. Однако это ничего не меняет. Филомена или Иммаколата… какая разница. Я удовлетворен. Кто может понять это? Я пятнадцать лет думал об этой женщине. Я мечтал пятнадцать лет об объятиях, которые она подарит мне. Едва выйдя из тюрьмы, я сделал то, что должен был сделать. Я приехал в этот дом и занимался любовью с женщиной, которая была там. Я там был. Пятнадцать лет думать только об этом! Судьба подшутила надо мной, но кто может побороть судьбу? Не в моих силах повернуть вспять реки или притушить сверканье звезд… Я всего лишь человек. Я сделал все, что может сделать человек. Я пришел сюда, я постучал в эту дверь, я любил женщину, которая мне открыла… Я всего лишь человек. А если судьба посмеялась надо мною, что ж, здесь я ничего не могу поделать. Я Лучано Масколдзоне, и я спускаюсь в бездну смерти, чтобы не слышать гула остающегося здесь мира, который насмехается надо мной…»

Он умер прежде, чем деревенский кюре окончил молитву. Он бы рассмеялся, если б перед смертью узнал о том, кто должен будет появиться на свет после этого дня.

Иммаколата Бискотти забеременела. Бедная женщина произведет на свет сына. Вот так получил начало клан Маскалдзоне. По ошибке. По недоразумению. От отца-бандита, убитого через два часа после объятий, и старой девы, которая впервые в жизни отдавалась мужчине. Так родился клан Маскалдзоне. От мужчины, который ошибся. И женщины, которая пошла на ложь, потому что ее одолевало желание.

Семье суждено было зародиться в этот знойный солнечный день, потому что судьба пожелала поиграть с людьми. Так иногда делает кошка, удерживая лапкой раненую птичку.

Дует ветер. Он пригибает к земле сухую траву и заставляет свистеть камни. Горячий ветер, который уносит шумы деревни и запахи моря. Я стара, и мое тело скрипит, как деревья под порывами ветра. Я уже одна сплошная усталость. Дует ветер, и я опираюсь на вас, чтобы держаться на ногах. Вы любезно предложили мне вашу руку. В вашем возрасте мужчина еще в силе. Я чувствую уверенность вашего крепкого тела. Мы пойдем до конца. Опираясь на вашу руку, я не почувствую усталости. Ветер свистит нам в уши и уносит некоторые мои слова. Вы не все слышите, что я говорю. Не огорчайтесь. По мне так даже лучше. Пусть ветер унесет хоть немного из моего рассказа. Так мне легче. Я не привыкла много разговаривать. Я — Скорта. Мои братья и я были детьми Немой, и все в Монтепуччио называли нас молчунами.

* * *

Вы удивлены, слыша, что я разговариваю. Это впервые за долгое-долгое время. Вы уже двадцать лет в Монтепуччио, а может, и больше, и вы всегда видели меня молчащей. Как и все в Монтепуччио, вы подумали, что я уже вступила в пору глубокой старости и мое молчание — навсегда. Поэтому сегодня утром, когда я подошла к вам и попросила выслушать меня, вы вздрогнули. Словно если бы собака или стена дома вдруг заговорили. Вы не думали, что я могу говорить. И поэтому согласились на эту встречу. Вы хотите знать, что может сказать вам старая Кармела. Вы хотите знать, почему я вынудила вас прийти сюда ночью. Вы предложили мне опереться на вашу руку, и я веду вас по этой узкой тропинке. Церковь осталась где-то слева от нас. Мы далеко ушли от деревни, и ваше любопытство растет. Я благодарна вам за это, дон Сальваторе. Вы заинтересованы, и это помогает мне не передумать.

Я скажу вам, почему снова говорю. Это потому, что вчера я начала терять рассудок. Не смейтесь. Почему вы смеетесь? Вы думаете, что нельзя иметь достаточно ясную голову и при этом говорить, что теряешь рассудок, если ты на самом деле теряешь его. Но вы заблуждаетесь. Мой отец на смертном одре сказал: «Я умираю» — и умер. А я теряю разум. Это началось вчера. И отныне дни мои сочтены. Вчера я снова передумывала свою жизнь, я часто это делаю. И никак не могла вспомнить имя человека, которого я хорошо знала. Я думаю о нем почти каждый день шестьдесят лет. А вчера его имя выскользнуло из моей памяти. На несколько секунд она вдруг стала огромным белым полотном, на котором я ничего не могла прочесть. Это длилось недолго. Имя снова всплыло на полотне. Корни. Я вспомнила его, но если я снова забуду его имя хоть на одно мгновение, это значит, что мой рассудок угас и все потихоньку уйдет из моей памяти. Я знаю это. Вот поэтому я и пришла к вам сегодня утром. Я должна рассказать вам прежде, чем все исчезнет. И еще потому, что я принесла вам подарок. Это одна вещь, я хочу, чтобы вы ее сохранили. Я расскажу вам о ней. Расскажу ее историю. Я хотела бы, чтобы вы повесили ее в вашей церкви среди приношений по обету. Она связана с Корни. Ей будет хорошо на церковной стене. Я не могу больше хранить ее у себя. Я боюсь, что придет день, когда я проснусь и окажется, что я забыла ее историю, забыла, кому я ее предназначала. Я хотела бы, чтобы вы хранили ее в церкви, а потом, когда моя внучка Анна вырастет, передали ей. Я к тому времени буду мертвой. Или совсем дряхлой. Вы передадите ее Анне, и это будет так, словно я говорю с ней через годы. Смотрите. Вот она, эта вещь. Маленькая дощечка, я заказала ее вырезать, отполировать и покрыть лаком. В центре я велела поместить вот этот старый пароходный билет на рейс Неаполь — Нью-Йорк, а ниже, под билетом, поместить медный медальон, на котором выгравировано: «Для Корни, который провел нас по улицам Нью-Йорка». Я доверяю вам эту вещь. Не забудьте, она для Анны.

* * *

Я буду говорить, дон Сальваторе. Но есть еще одно. Я принесла вам сигареты, чтобы вы курили рядом со мной. Я люблю запах табака. Курите, прошу вас. Ветер унесет дымок к кладбищу. Мои мертвые любят запах сигарет. Курите, дон Сальваторе. Нам обоим будет приятно. Сигарета для моих Скорта.

Я буду говорить. Воздух такой нежный. Небо склоняется над нами, чтобы нас слушать. Я все вам расскажу. Ветер уносит мои слова. Позвольте мне думать, что я говорю для него и что вы едва слышите меня.