Loveушка для мужчин и женщин - Катерина Шпиллер Страница 4

Мама возмущенно пожимает плечами: это противоречит ее либерально-демократическим убеждениям.

Когда Юля приезжает к свекрови, то, стиснув зубы, едва выдерживает шумные посиделки с большим количеством водки, с непременным нестройным пением «Айсберга в океане» и засыпающим прямо за столом свекром. Периодически она выходит в коридор якобы поправить прическу, а на самом деле — чтобы постоять перед зеркалом, сжав кулаки, и трясущимися от раздражения губами бормотать: «Раз, два… Это скоро кончится… Три, четыре… Через час уже домой…»

Олег, кстати, никогда не пьет (он за рулем) и не поет. Он тоже терпит. Когда они едут домой, в машине царит тягостное молчание, иногда прерываемое язвительными замечаниями: «Твой папа, как обычно, на высоте: захрапел прямо с куском колбасы в руке». — «А ты опять ляпнула про Бертолуччи. Зачем? Что ожидала услышать в ответ? Ты специально это делаешь, чтобы потом меня пилить?» — «Ты стал похож на своего папу. Просто одно лицо…» Приехав домой, они всегда мирятся. Просто потому, что любят друг друга, — соврала я для своей посетительницы.

…Зоя смеялась. Кажется, успокоилась. Она опять закурила, закинула ногу на ногу и сказала:

— Это что! Вот у меня есть знакомая, Аня, так это финиш! Слушайте… Она филолог по образованию, хорошая девочка из приличной семьи. И вдруг… Выбросила диплом и порвала со своей профессорской родней, которая отказала от дома будущему зятю. Юра — выходец из деревни. Его родители приехали работать в Москву и в течение многих лет постепенно вывозили из своей глубинки теток и дядьев, племянников и племянниц, двоюродных и троюродных братьев и сестер. Таким образом, в спальном московском районе поселился целый клан Сидоровых. Юра среди своих многочисленных родственников считался элитой: он работал шофером такси. Там, кстати, он и познакомился с профессорской дочкой Аней.

Она на удивление легко вошла в его семью, с удовольствием училась закручивать на зиму банки с вареньями-соленьями, отстирывать мужские сорочки с помощью подсолнечного масла, готовить из фруктового жмыха запеканки. Летом с восторгом ездила в деревню: сеять, полоть, собирать… Свекровь обучила ее вязанию и шитью. Свекор раскрыл тайны приготовления первача и секреты грамотной косьбы. А муж… Он обожал свою Анюту и клятвенно обещал ей, что «завсегда сможет обеспечить семью», лишь бы дети, которых должно родиться непременно трое, «были здоровенькие».

Ее родители молча скорбели и с напряженным вниманием следили за развитием Аниного младшего брата — выпускника физико-математической спецшколы, возлагая свои последние честолюбивые надежды на него. И старались максимально оградить мальчика от влияния «сошедшей с ума старшей сестры».

Прошло много лет. У Ани с Юрой уже трое детей — здоровых пацанов, которые целое лето проводят в деревне на берегу незагаженной речки, попивают парное молоко и поедают свежие, прямо из-под курочки, яички. Хохма в том, что их шестнадцатилетний сын ухаживает за нашей дочкой, — смеется Зоя. — Я к этому спокойно отношусь, а вот Митя напрягается: он не из того круга, говорит. Я ему: а я разве из того?». Теряется. Еще я Мите сказала: вот тебе генетика — твоя дочь похожа на тебя даже в поступках.

…Было уже около девяти вечера. Мы с Зоей вскипятили воду в редакционном электрочайнике, заварили кофе. Перешли на «ты».

— Это что же получается? — вдруг сказала она. — Кругом — сплошной мезальянс? И что ты по этому поводу думаешь?

— А ты?

— Наверное, я дура. Ведь я же вижу, что Митя меня любит. А это самое главное. Господи, какая простая вещь!

Зоя пошла в туалет «поправить лицо», а я, ожидая ее, задумалась: что мы подразумеваем под мезальянсом?

С одной стороны, «все — рядовые, ведь маршалов нет у любви». И если брак заключен по любви, то, значит, это не мезальянс? С другой стороны, разница между супругами, какой бы она ни была, все равно дает о себе знать. Если ее стараются не замечать или действительно не замечают сами супруги, то обязательно заметят окружающие. И дадут это понять, и что-то испортят в отношениях. А если разница в возрасте — тридцать лет? Когда и воспитание, и мироощущение, и привычки по определению различны, ведь люди принадлежат к разным эпохам… Но и такие пары бывают необыкновенно счастливы! В то же время как много я знаю распавшихся семей, где все, казалось бы, как надо: он и она — и ровесники, из одного круга, одинаково любят Кафку и, тем не менее, расходятся. Может быть, это как раз у них мезальянс? А персонажи всех наших с Зоей историй до сих пор вместе…

Зоя подвезла меня на своем «Вольво» до дома. Пригласила меня и «всех моих товарищей по работе» в свои магазины и пообещала скидки.

Когда мы уже попрощались, она вдруг схватила меня за рукав пальто и спросила:

— Так как ты думаешь, Митя меня не бросит?

* * *

Вот такая была статья. А теперь «сеанс магии с разоблачением». Разумеется, никто к нам в редакцию не приходил, никакой Зои и в помине не было. Обычный журналистский прием, дабы «поднять проблему». (По секрету: так бывает в девяти из десяти случаев. Как бы пришло письмо. Как бы человек пришел в редакцию. И не верьте журналисту, который скажет, мол, у нас не так, у нас все по-честному!)

Я просто подняла собственную проблему, которая вот уже много лет сидела занозой в моей башке.

Итак, моя гостья Зоя — лишь выдуманный персонаж, и ее история родилась в моем воображении в каком-то смысле как сценарий, противоположный тому сценарию, что разыгрывался в реальной жизни.

История из моей жизни — это сюжет номер два, про Олега и Юлю. Тютелька в тютельку, за исключением некоторых деталей.

Представьте себе юную девчонку, которая не понимает, как ей жить, будучи во всех смыслах неудачливой, некрасивой и ничем непримечательной, которую и полюбить-то не за что. Девчонка мечется, чувствуя себя лишней и нелюбимой в отчем доме, страдает от собственного несовершенства, но, как и все, мечтает о любви. И не просто о любви, как о неком высоком чувстве, а о любви-спасительнице, которая избавит от нелюбви в семье, от беззащитности в большом мире. Ведь в этом мире она лишняя, а потому никто и не думает оградить ее от его опасностей: ну, пропадет пропадом эта ошибка природы, да и фиг с ней! Если бы рядом был Он, Мужчина, Защитник, любимый и любящий, он, конечно, подставил бы ей… то есть, мне… свое плечо, защитил бы от недоброжелательной родни, которую я удручаю своей никчемностью. В общем, даже сложно сказать, чего я хотела больше: обычной страстной любви, о какой мечтают все девушки на планете, или чтобы хоть кто-то любил и оберегал меня, вот такую, какой меня угораздило родиться.

Мне было 16 лет, и я считала себя и свою жизнь конченными. Мне ведь УЖЕ шестнадцать, а со мной всем все ясно. И вдруг появляется… мальчик, ну да, конечно, мальчик, неполных 18 годков, и — о чудо! — влюбляется в меня! Причем, мальчик интересный внешне, а потому еще более невероятным кажется то, что он не просто обратил на меня внимание, но выделил среди сверстниц, разумеется, в сто раз более красивых и достойных меня. Наверное, у него не все в порядке со вкусом и пониманием (думала я), но ведь этим нельзя не воспользоваться! Ведь больше никто и никогда — это совершенно очевидно — не обратит на меня внимания.