Пловец - Ираклий Квирикадзе Страница 4
Пловец - Ираклий Квирикадзе читать онлайн бесплатно
Когда он кончил петь, мой отец перегнулся через стол и спросил великого пловца:
– Я хочу проплыть шестьдесят километров! Что для этого надо?
Серазини-торпеда, с трудом оторвав взгляд от Лалы, повернулся к отцу:
– Простите, я не расслышал вас?
Отец повторил свой вопрос, только вместо «я хочу проплыть» на этот раз он сказал «я должен проплыть шестьдесят километров».
Будучи мальчиком, я хорошо понимал отца – в нем бурлила кровь Дурмишхана Думбадзе, который, упиваясь вином древних греков, множество раз рассказывал сыновьям историю своего героического проплыва из Батуми в Поти. В его огромной глотке бушевало море. Дедушка жаждал новой дуэли с морем, он хотел вновь проплыть эти злополучные шестьдесят километров! Но дуэль должна была состояться при секундантах. Дедушка обратился к молодой советской власти, которая только что изгнала из Батуми шотландских стрелков, присланных Лигой Наций для защиты меньшевистской республики. Месяц маршировали они в своих клетчатых юбках по батумской набережной. Грозная лавина Второй Красной армии сметала их стройные ряды. Поспешно взобравшись на корабли, они отплыли к далекому Туманному Альбиону, прихватив с собой остатки меньшевистского правительства с их сундуками, чемоданами, саквояжами. В Стамбуле они сгрузили сундуки и прочее.
В одном из сундуков лежало множество амфор.
На стамбульских базарах в то время можно было купить все что угодно: соболиные шубы с плеч бывших российских монархов, ордена бывшей империи, усыпанные брильянтами, медальоны с локонами бывших графинь. Продавалось все, вплоть до фарфоровых ночных горшков с вензелями княжеских фамилий. Амфоры были проданы за большие деньги.
В батумском комиссариате, в отделе спорта, Дурмишхану был обещан заплыв. Даже учрежден подготовительный комитет во главе с комиссаром Чкония.
Последнюю амфору с греческим вином Дурмишхан распил с Моисеем Чкония, пышнотелым, краснощеким раблезианцем, который сказал ему: «Стране сейчас туго, но мы будем во время заплыва поить тебя горячим шоколадом. Твой заплыв – это наша красная пропаганда! Ты будешь первым красным чемпионом!» Дурмишхан был счастлив.
Он рассказал Чкония, каким вином его угощает. У Моисея глаза полезли на лоб.
– Ты что, сумасшедший?
Во дворе лежали две пустые амфоры.
Дурмишхан повел Моисея к морю. Они разделись и поплыли. В указанном месте Моисей нырнул и увидел на дне большую лодку, заросшую водорослями. Выйдя из воды, Чкония молча поднялся в дом Дурмишхана, слил остатки вина в кувшин, погрузил амфоры в экипаж, который его ожидал, и тронул лошадей. Он повернулся к Дурмишхану:
– Ты понимаешь, что ты натворил?
– Что?
– Что? Выпил такое вино в одиночестве!
– Но я был в обиде на всех! Поэтому и пил один!
– Знаешь ли ты, какая это ценность для мировой науки! – Чкония прижал к груди кувшин с двухтысячелетним вином.
У Дурмишхана был чрезвычайно виноватый вид.
– Ладно, что с тобой говорить! Поехал я! – Чкония вновь тронул лошадей и вновь остановил их: – Готовься к заплыву!
Чкония уехал. Дурмишхан от радости подпрыгнул, схватился за ветку и долго раскачивался на ней.
В Батуми комиссар сколотил ящик, насыпал стружку, сложил в ящики амфоры и повез их в Тбилиси.
В зеленомысском туннеле поезд наехал на человека. Комиссар не знал, что этот человек был Дурмишхан.
Два дня после разговора с Чкония он плавал, готовя себя к новому заплыву. Страшная усталость охватила его тело, он чувствовал, что силы уже не те, что в мышцах нет былой энергии, под вечер ноги деревенели. Он понял: ему не проплыть желанных шестьдесят километров! Он напился в духане, пьяный блуждал по холмам, вошел в туннель…
В Тбилиси удостоверили подлинность греческих амфор. Они лежат сейчас в запасниках республиканского музея искусств! Но вино вызвало смех у специалистов: «Товарищ Чкония, знаете ли вы, что химические процессы разлагают любое вино, превращая его через сорок – пятьдесят лет в жижу, просто в воду. Коньяк мы имеем времен Наполеона Бонапарта, но двухтысячелетнее греческое вино… Это смешно!»
Новый заплыв Батуми – Поти не состоялся. Организационный комитет не нашел человека, который мог бы заменить Дурмишхана Думбадзе. Идея зачахла.
Моисей Чкония устроил моего отца в комиссариат, в отдел спорта, мальчиком для разных поручений. Тринадцатилетний мальчик не по летам был ловким и сильным. В те годы популярными видами спорта были конный спорт, парашют, перетягивание каната, гимнастика.
В нашем семейном альбоме есть старая фотография: кони сбились в кучу, на переднем плане в седле сидит юноша, голый по пояс, – это отец. На другой фотографии отец на летном поле, за спиной трепыхается белый пузырь парашюта. А вот пирамида. Повзрослевший отец на плечах держит шесть человек, все улыбаются. Странно, что улыбается и отец, держа на себе такой груз.
Отец любил хвастаться своей силой и своими необычайными приключениями.
Однажды он прыгнул с самолета и обнаружил в воздухе, что парашют не раскрылся. Он камнем летел к земле, но сориентировался и нацелился на большое дерево. Ворвавшись в его листву, сбив множество веток, отец упал на землю. Не знаю, можно ли верить его словам, но он встал, встряхнулся, отер кровь с рассеченной губы и прихрамывая пошел к летному полю.
В другой раз он на спор велел запереть себя в холодильнике батумской бойни на всю ночь. При температуре минус восемнадцать он находился один в полной темноте. Утром, когда открыли холодильник, нашли его голым, от тела поднимался горячий пар, в руках он держал свиную тушу. Оказывается, когда за ним заперли двери, он стал снимать свиные туши с крючков и перевешивать их. «Мне стало жарко, я разделся, потому что, когда отдыхал, одежда леденела и мешала двигаться».
Я мог бы рассказать о других его подвигах: например, как он прыгнул с подъемного крана батумского порта в море (но в сравнении с нераскрывшимся парашютом, это более чем заурядный подвиг) или о том, как он два дня дрался с финским матросом, кулаки которого, как две кувалды, сокрушали батумцам челюсти, пока танкер заливался нефтью. Финн напивался на набережной и гулял в свое удовольствие, обзывая батумцев трусами. За честь города вступился один, но финн закинул его в кусты, второй оказался в тех же кустах, третий очнулся от нокаута после сорока минут искусственного дыхания.
Позвали отца: кто-то должен отстоять доброе имя батумца. Отец сел в фаэтон, выехал на набережную, проехал мимо разъяренного быка, оглядел его с головы до ног, велел развернуть фаэтон и, поравнявшись с финном, попросил его прокатиться с ним за город. Финн оценил вежливое приглашение, молча сел рядом с отцом, и они поехали…
Жители города, кто на чем мог, проследовали за ними. Друзья финна сидели вместе с батумцами в машинах, в фаэтонах.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments